Девять этажей вниз

И на этом белом потолке тени от трех прутьев на недостижимом окне, как три охранника, стерегущие покой мертвеца, неподвижных и уверенных в своей силе и способности остановить любого, кто посмеет нарушить его покой, или оградить любого от бешенных истерик этого заключенного навечно. Сладкий сон – сон мертвеца.

И этот мертвец – я.

На белой стене – осколок жизни. Прозрачные крылышки шевелятся то ли от ветра, то ли от того, что это все таки осколок жизни. И немного подрагивая переносят маленькое черное тельце с белого потолка на белый потолок.

Длинная черная полоса однообразного свиста проходит через голову от уха до уха, и наматывается на пальцы, не отрываясь и не запутываясь в узел.

Песчаные странники – лучи Солнца, купленного мной в супермаркете, бродят от окна до того, что от меня осталось, и возвращаются назад – к Солнцу, передают ему вести о том, что меня уже нет, что я уже не та, что я уже не здесь.

Солнце печалиться и уходит, оставляя записку: «Я умерло, не ищите меня»

Осколок жизни падает мне на нос и потирая лапками пристально смотрит мне в глаза.

– 

Что ты хочешь от меня муха? – спрашиваю я. И ветер приносит мне запах отцветших роз и слова, слова, слова…

– 

Будь со мной, будь со мной – еле слышимый голос Пустыни

Как зов жизни, как новый рассвет, как новая лампочка в разбитой люстре.

Захотелось кому-то жить.

И жизнь поскучнела.

И жизнь обуглилась.

И жизнь рассыпалась на осколки.

Осколок жизни вместе со словами, которые принес ветер, улетела за окно, за горизонт. Мимо городов, мимо катастроф, мимо любви. К Пустыне.

***

Их было у нее много. – рассказываю Пьяному человеку, – Как и у того парня-гея. Но на всю жизнь останется только один.

Пять

Сегодня вырывала из себя Демона.

Маленький с продолговатой головой и туловищем, почти как муравей, но с четырьмя лапами и зеленый, как самая зеленая в мире тоска, с крепкими мелкими зубами и цепкими лапами. Он вцепился в позвоночник, вцепился в сердце, высасывал душу.

Я хватала его обеими руками и вырывала из тела. Держа на вытянутых руках и уворачиваясь от его зубов и когтей, изнывая от его противного пронзительного визга, искала под подушкой спички.

Потом, поднимала его, сжигала его дотла и выбрасывала пепел через форточку в дождь. А он возрождался из моей души и вновь пил мою кровь.

Я молила пощады и помощи у Бога.

Я меняла веру с христианской на буддийскую.

Я рвала свою плоть.

Я зализывала эти раны.

Но раны вскрывались вновь и вновь.

Приносили новую боль и новое знание.

Если моя вера не измениться, дождусь ли я пощады у Бога?

– 

Кто ты? – спрашивала я у Демона.

– 

Я – часть тебя – отвечал он, – я не могу жить вне тебя.

– 

Ты мне не нужен, давай ты умрешь, – предлагаю ему.

Он кусает меня за большой палец и отвечает:

– 

Я не могу умереть. Я умру только с тобой.

– 

Ты уверен? – он дико мотает головой, черные глазки весело блестят на свету от тусклой комнатной лампочки.

– 

А я нет. Я знаю, как тебя убить.

– 

Ха!!! – он дико смеется, топая ножками и хлопая от радости в ладоши – Знаешь, как меня убить? Ну и что?

– 

Тебя можно убить ответной любовью. Только горячее сердце любимого человека может убить тебя.

– 

Ха-ха-ха-ха-ха… – продолжает он хохотать, издеваться надо мной – Его горячее сердце я выпью, а ответную любовь сожру вместе с тем, что от него останется! – кричит он, – Но мне просто смешно!!! Ты же сама знаешь, что ты никогда не найдешь себе ответную любовь!!!! Ты же знаешь как это не реально!

– 

Это реально, – кричу я на него, – Я верю, это когда-нибудь случиться!!!

–