Девять граммов на удачу

Наемник попробовал поставить Кочкина на ноги, но безуспешно – Илья так и норовил повиснуть на Механике или вообще плюхнуться обратно на землю. В общем, рядового вконец развезло. Он пускал слюни и все пытался рассказать наемнику, как сильно его уважает.

– Ты для меня теперь кореш, – размазывал сопли Илья. – Да я за тебя кого хочешь порву! Слышь, Мех? Да ты… Да я… Только скажи, всех на лоскуты…

– А не пошел бы ты в… озоновую дыру! – Наемник отпихнул влюбленного Кочкина в сторону и раздраженно посмотрел на меня: – Ну что? Доволен, Бедуин? Это все твои штучки. Последствия «Пивной кружки», блин! Они могут еще сутки сказываться.

Могут. Причем, в отличие от обычного опьянения, это с помощью «протрезвина» не снимешь. Придется ждать наступления похмелья и только потом лечить.

– Да чтоб тобой хуги подавился! – продолжал ругаться Механик. – Придется тащить его на себе. То еще удовольствие!

– Мы поступим по-другому, – перебил я. – Ты пойдешь назад один, а я останусь с Кочкиным, пока он не очухается.

– Плохая мысль. Потап вас дожидаться не станет. Как только найдет обходной путь, поведет группу следом за «дичью».

– И это правильно. А мы с Кочкиным будем действовать по обстановке. На крайняк дождемся ночи и пойдем за вами. А вы нам пеленг врубить не забудьте… Короче, давай, Мех, двигай. Только смотри по дороге не вляпайся. На той стороне болотца явно какая-то аномальная хрень.

– Это где воздух дрожал, что ли?

– Ты тоже заметил?

– Естественно. Что я тебе, Кочкин? У себя под ногами «Сорокапятку» не разглядел, салажонок! А ты тоже хорош, Бедуин, – по новой завел наемник.

Но на этот раз я разглагольствовать ему не позволил:

– Мех, тебе как, поджопник для ускорения дать или все-таки сам побежишь?

Наемник кольнул меня злобным взглядом, но отвечать не стал. Поправил рюкзак и, пригибаясь, побежал мимо облюбованного болотником бочажка в сторону Ведьминого леса.

Глава 9

Байки, подслушанные у костра:

– Есть что-нибудь выпить?

– Вода.

– А покрепче?

– Лед.

Мы остались вдвоем с Кочкиным. Илья попытался растянуться на земле и захрапеть, но я растолкал его. Обхватил ладонями его голову, заставив повернуть ко мне лицо, и требовательно спросил:

– Как тебя зовут?

Он что-то пьяно промычал и попытался вывернуться, но я как следует встряхнул его и повторил:

– Имя! Назови свое имя!

– Иль… ик… я…

– Фамилия?

– Чья?

– Твоя! Как твоя фамилия?

– Коч-кин, – прозвучало не очень отчетливо. С таким же успехом это могло быть и «Бочкин», и «Точкин». У рядового заплетался язык.

– Отчество?

– Да пошел на хрен, козел! – внезапно проявил характер Илья.

Пришлось влепить ему затрещину и вновь зафиксировать голову. Я хотел видеть его лицо, чтобы отследить все непроизвольные реакции, вроде искривленных уголков губ или подергивания крыльев носа.

После затрещины рядовой присмирел и обиженно зашмыгал носом.

– Назови свое отчество! – потребовал я.

– Юрье… тольевич… – предложил сразу два варианта Илья.

– Как звали отца?

– Не помню. Детдомовский я. – Илья пьяно всхлипнул и попытался объясниться мне в любви: – Для меня теперь ты как отец родной.

Тяжелый случай… Я вновь отвесил ему оплеуху. Да так, что носом у него пошла кровь.

– За что?! – Кочкин утерся ладонью, размазывая кровь по лицу, а я сделал страшные глаза и яростно прошипел:

– Не ответишь на мои вопросы, прибью, гнида! Понял?!

– Угу… Так точно, товарищ Бригадир… тьфу ты, Бедуин.

– Как твое отчество?

– Петрович… – вспомнил Кочкин и искренне этому факту обрадовался. – Я – Петрович, понял? А ты козел! – не удержался он.

Я хмыкнул про себя: крепкий парнишка. Ему бы в партизаны…

Конечно, будь я уверен, что передо мной враг, то сумел бы выбить из него правду. Но сейчас без особых на то причин калечить парнишку не хотелось. Приходилось придерживаться мягкого варианта допроса – почти дружеской беседы и бомбардировать рядового вопросами в надежде, что под воздействием сильного опьянения он как-то выдаст себя.

– Как распознать «Пивную кружку»?

– По пене. – Кочкин довольно захихикал.

– Кто напал на «Ошарское»?

– Отряд…

– Чей отряд?

– Бойцов… э… неприятеля… врага…

– А почему ты остался жив?

– В меня не стреляли…

– Почему? Почему они отпустили тебя живым?

Вот он, самый главный вопрос.

При захвате «Ошарского» нападающие уничтожали всех: добивали раненых, разыскивали спрятавшихся. По крайней мере, так следовало из сообщений работников «Акуры» и оборонявших нефтеперерабатывающий завод бойцов.

Неприятель проводил тщательную зачистку объекта. А значит, Кочкин никак не мог выжить в том бою. Он находился у самого периметра, через него должна была прокатиться не одна волна врагов.