Девять граммов пластита

– Звонили из автомата, как и следовало ожидать, – доложил вернувшийся Дмитрий Сунков. – Автомат на Большом проспекте Петроградской стороны, недалеко от «Юбилейного». Можете положить трубку.

– Неленивые у вас недоброжелатели, – заметил Горный. – В автомат звонить бегают…

– Какие есть, – совсем уже нелюбезно ответила Лизавета.

Илья Муромец опять не обиделся, остальные тоже. Пуленепробиваемые милиционеры ей попались.

– Но если серьезно – к чему это предупреждение может иметь отношение?

– Тот, кто звонил, наверное, знает. Я – нет.

– Так не бывает! – в очередной раз повторил рубоповец. – Мы не первый год работаем. Если предупреждают, то рассчитывают, что поймут.

Он был прав на сто процентов. Лизавета сама не раз снимала репортажи о неожиданных налетах с побоями, о взрывах устрашения, когда стекла вылетают, но все живы. Почти всегда пострадавшие твердили, что они понятия не имеют, почему напали именно на них. Почти всегда, если у истории было продолжение, выяснялось, что причина конфликта – неотданные долги, коммерческие разногласия с партнерами или банальный адюльтер. При любом раскладе взорванные и избитые знали, почему на них наехали. Но молчали.

– Послушайте, Елизавета Алексеевна, возбуждено уголовное дело. Мы ведем следствие. В ваших же интересах отвечать откровенно и честно. – Это раздался глас Добрыни Никитича, оперативника из Петроградского РУВД.

– Я честно и отвечаю. У меня такое ощущение, что мы переливаем из пустого в порожнее.

– Но вы же не ответили ни на один вопрос!

– Я ответила на все вопросы, на которые знала ответы. И про машину, и про мое расписание. А насчет угроз и подозрений – увольте. Вы из меня хотите сделать параноика? Не желаю я никого подозревать! Я знаю немало людей, которые постоянно живут с ощущением, что на них ополчился весь мир. Они в каждом встречном видят агента темных сил, а любой, самый невинный вопрос сослуживца или соседа воспринимают как попытку проникнуть в святая святых их собственной личной жизни. Они ходят, озираясь, а по телефону говорят полунамеками. Я не сделала ничего плохого, и ни у кого нет достаточных оснований подкладывать бомбу в мой автомобиль. Я ответила на ваш вопрос? Тогда до свидания. На часах десять, у меня завтра рабочий день, а мне еще надо обсудить с редактором верстку. – Лизавета лукавила. Если ей и надо было что-то обсудить, так это встречу Саввы с труженицей Счетной палаты.

– Хорошо, – кивнул за всех гориллобразный. – Мы, пожалуй, пойдем. Но не обессудьте, придется еще встретиться. Может, в более подходящее время.

Сборная команда милиционеров покинула игровую площадку. Лизавета посидела еще минут пять. Выкурила сигарету и лишь потом набрала местный номер кабинета Саввы. Вообще-то проще было дойти ногами или постучать в стенку – они сидели в соседних комнатах, но Лизавета выбрала телефон. Пятиминутный тайм-аут ей понадобился, чтобы выкинуть из головы тревогу по поводу исчезновения Сергея.

Лизавета на девяносто процентов была уверена, что бомба в ее «Фольксвагене» имеет прямое и непосредственное отношение к знакомству с этим молодым человеком. Он пропал, испарился, как вечерний туман, оставив нетронутый ужин в номере отеля. Ему угрожали какие-то люди. Она засветилась в «Астории», даже подошла к телефону. Ее засекли, и теперь через нее хотят дать понять сбежавшему программисту, что игра пошла по-крупному.

– Ну что, ушли? Сейчас приду. – Савва взял трубку после первого же гудка, а у Лизаветы появился через десять секунд.

– Расселись тут на два часа. Конечно, приятно с красивой девушкой поболтать.

– Не думаю, что их порадовала наша беседа. Ребятам работу надо делать, а я ничего не знаю, ничего не ведаю. Тут еще этот звонок насчет огорода.

Лизавета в двух словах рассказала о совете «не пастись на чужом огороде».

– Так вот зачем этот юморист прибегал ко мне по телефону звонить! «Извините, тут важное дело, телефончиком можно воспользоваться?» – Савва очень похоже изобразил звонкий тенор Алеши Поповича. – Но знаешь, тема выходит серьезная. Людмила Глебовна, как только я ей рассказал, что твой автомобиль рванули, аж вся побледнела. Она уверена, что это из-за документов.

– Тогда рванули бы твой автомобиль.

– У меня нет. И не шути. Ей тоже звонили, еще когда она затеяла проверки этих медицинских денег. Тоже просили оставить чужое поле. Видишь? – Савва многозначительно прищурился.

– Что я должна видеть?

– Там поле, тут огород – лексика идентичная. А в твоей машине должен был ехать я. Пассажирское место пострадало больше всего. Так что все сходится.

– Насчет поля-огорода… У нас американские боевики каждый смотрит, там примерно так и выражаются. А что касается тебя в моей машине – получается, что я работаю на здравоохранительную финансовую мафию: сдала тебя и «Герду» в придачу, пока ты искал оператора. Так, что ли?