Девять хат окнами на Глазомойку

— Зина, милый мой, и сама в ту пору на город поглядывала. Не затянул бы ты ее в Поповку. Да и любовь ваша, насколько я понимаю, тогда на ниточке держалась. Хорошо, что вы в городе встретились.

— Это вот точно. И все же слабаком я оказался, вперед, значит, не засматривал. Вот и пропало родителево гнездо.

— Не вовсе пропало, коль у нас разговор о Поповке идет. Как на лугу управитесь, поедете с Митей да посмотрите, что можно сделать на той пашне и на огородах. А к осени мы в Поповку экспедицию снарядим. Откроем там свою целину. Призовем вас к освоению. — И горько усмехнулся.

Без горечи вспоминать нельзя…

Сколько лет и сил затратили мы на освоение восточной целины, когда надобность в продуктивной земле у общества возросла! И целина помогла стране хлебом. Но как же мы забыли другой регион земледелия, который лежал буквально под боком у столицы и на сотни верст во все стороны от нее. А ведь именно здесь находилась старая, местами тысячелетняя пашня, она худо-бедно, но век за веком кормила род людской! Кормила до тех пор, пока жили в деревнях около этой самой земли люди и обрабатывали, засевали, блюли ее. Пока не потянулись из деревень, оставленных заботой и вниманием, в города. Сколько вот таких Поповок, Ивановок, безвестных Комаровок, Спасов, Курьяновых, Пречистых, Хлебниковых и прочих, прочих обезлюдело за войну и послевоенные годы! На БАМе, на Камчатке и прочих дальних краях немало мастерового народа из этих самых покинутых деревень!

Неладно бросать старые российские земли! Иного пути уже не было, как возрождение потерянных миллионов гектаров пашни и лугов в Нечерноземье. Целины в обширном нашем государстве больше нет. Пришлось и здесь возрождать упущенную землю, чтобы вновь давала старая дедовская пашня хлеб и молоко полной мерой, как давала она в звездный свой час, когда люди бережно обрабатывали каждый клочок земли. А какими руками возрождать, коли опустели деревни, нет крестьян? Они, конечно, найдутся, как только почувствуют заботу и внимание к высокому призванию земледельца-кормильца, с открытой душой придут, если доброта и внимание будут сопутствовать им до самых границ утраченной земли, да и любой другой земли — будь это новое село, вроде соседнего с Кудриным совхоза «Восход», где многоэтажные дома, или старая Поповка, о которой с такой неожиданной для Савина горечью, с неутраченной любовью заговорил Архип Тяжелов, муж его дочери и отец савинских внуков — этого нового поколения земледельцев.

Земледельцев или горожан? Тут еще не все ясно.

— Вот только дорога туда больно кружная, — озабоченно произнес Михаил Иларионович. — И не дорога уже, а что-то вроде тропы таежной.

— Это которую через Кудрино проложили? — И тут Архип победно засиял. — Есть и поближе. Напрямки, понимать ли, можно вот отсюдова. Километра всего четыре, ну, от силы пять.

— Путаешь ты что-то, Архип. Нету отсюда дороги. Вон она где, Поповка-то. За рекой, за лесом.

— Дороги и вправду нет. А тропа есть. Много раз лично хожено. Вот как Глазомойка в Званю впадет, там издавна все поповские знали брод. Ну, такой, понимать ли, косяк из песка, летом по колена, в разлив до пупка, штаны сымать надо. А за тем бродом через еловый лесок, где высоковольтная линия на Чурово проложена. Как под ней прошел — тут и нашенское поле начинается. А пониже и сама деревня. Час хода отсюдова. А вы той дорогой круга давали, если через Кудрино, потом через мост и вдоль Звани встречь воде. Ту дорогу и в десяток километров не уложишь. Правда, там без броду, по удобному мосту, потому и ездили в объезд чуть не двойной.

Савин ушам своим не верил. Как же так? Ему приходилось в Поповку ездить. Лошадьми, но всегда из Кудрина и через Кудрино. Другой дороги не знал. А вот Архипа его жестокая любовь напрямки гоняла. Ведь он за Зиной в то время ну прямо пятки рубил!

Михаил Иларионович как-то озорно почесал затылок. Вот ведь как бывает!

— Поднес ты новость, первооткрыватель. Ведь если так, нам много проще построить дорогу от Лужков.

— Отчего же и нет? Построить можно. Река вот только, как ее осилить, это еще подумать надобно.

— А будет дорога, мы всю поповскую землю к вашему звену и пристегнем. Народишку, правда, маловато. За два года приняли в колхоз всего восемь семей. Они в Кудрине остались, там для них жилье построили. Не видел еще? Ну, увидишь.