Девять хвостов бессмертного мастера

«Значит, это Небесный император», – подумал он без трепета.

Он впервые видел его так близко, не говоря уже о том, что видел его второй раз в жизни.

[086] Небесный император принимает решение

– Четвёртый циньван, – сказал Небесный император, – это правда, что ты избил старших братьев?

Четвёртый принц нахмурился, но не ответил. Третья принцесса тихонько толкнула его в бок:

– А-Цинь!

– Почему ты молчишь? Тебе стыдно за свой поступок? – спросил Небесный император.

– Мне не стыдно, – твёрдо сказал Четвёртый принц.

– Вот! – торжествующе воскликнула императрица. – Он даже не раскаивается!

– Почему не стыдно? – спросил Небесный император. – Ты считаешь, что избиение старших братьев не постыдный поступок?

– Я их не избивал, – сказал Четвёртый принц, – а всего лишь оттолкнул.

Голос его ни на секунду не дрогнул, он был уверен в своей правоте.

– Толкаться тоже нехорошо, – сказал Небесный император. – Только невоспитанные дети так делают.

– А-а-а… – протянул Четвёртый принц без выражения, – так вот как это называется.

Третья принцесса решила вмешаться:

– Отец, они начали первыми. Они всегда так делают.

– Всегда? – переспросил Небесный император. – Так это уже не первый случай драки между моими сыновьями? Почему же мне доложили об этом только сейчас?

Третья принцесса ответила быстрее, чем успела вмешаться императрица:

– Потому что только сейчас Четвёртый циньван дал им отпор.

Небесный император вполголоса фыркнул.

– Отец, это неправда! – воскликнул Первый принц, которого мать хорошенько толкнула в спину. – Мы его не трогали!

Третья принцесса быстро развернулась к нему и спросила, высоко подняв подбородок:

– Ты хочешь сказать, что и я лгу, Первый циньван?

Первый принц попятился. Если выбирать между матерью и Третьей принцессой, Третью принцессу он боялся больше.

– Значит, старшие обижали младшего, пока он не смог дать им отпор? – спросил Небесный император. – Четвёртый циньван, но что же подвигло тебя дать им отпор именно сейчас?

Четвёртый принц поджал губы, но всё же ответил:

– Чувство собственного достоинства.

– Вот как? – удивился Небесный император.

Лицо Четвёртого принца покрылось красными пятнами, и когда он продолжил, то голос его дрожал от гнева:

– Я не сын рабыни. Моя мать – богиня небесных зеркал. Никто не вправе называть её так.

Небесный император нахмурился. Он догадывался, что за этим стоит императрица, но не мог обвинить её в этом бездоказательно.

– Разумеется, – вслух сказал он. – Защитить честь матери – достойный поступок.

– Ваше величество! – воскликнула императрица, затрясшись от злости.

Небесный император, не обращая на это никакого внимания, продолжал:

– Вопрос исчерпан. Полагаю, нужно начать обучение мальчиков, раз у них так много времени, чтобы начинать драки. Старший наставник, подбери для них учителей.

– Ваше величество, – проговорил Четвёртый принц, – меня учит Третья хоу. Я хочу, чтобы она продолжала меня учить.

Небесный император выгнул бровь. Третья принцесса слегка побледнела. Четвёртый принц только что оспорил указ Небесного императора!

– Вот как? – спросил Небесный император. – И ты считаешь, что Третья хоу лучше дворцовых наставников?

– Я не знаю дворцовых наставников, – просто сказал Четвёртый принц, – так что не могу их сравнивать, но я знаю Третью хоу, которая все эти годы меня опекала.

Этот ответ Небесному императору понравился.

– Лояльность к первому учителю – это похвально. Хорошо, тебя будет учить Третья хоу. Первого принца и Второго принца будут учить дворцовые наставники. Через два года я проверю, чему вы научились.

И Небесный император поднял ладонь, возвещая, что аудиенция окончена.

Третья принцесса взяла Четвёртого принца за руку и вывела из зала.

– А-Цинь, никогда так больше не делай, – тихо сказала она.

– Чего? – не понял Четвёртый принц.

– Не смей возражать отцу. Лучше голой рукой схватить змею, чем его разгневать.

[087] Четвёртый принц продолжает учиться

Императрица расстаралась и наняла для старших принцев лучших дворцовых наставников. Но мальчики были ленивы и учились небрежно. Зачастую они, пользуясь своим положением, велели наставникам говорить императрице, что преуспевают в учёбе, хотя на деле это было не так.

Императрица была уверена в успехе.

«Чему может один ребёнок научить другого? – думала она с пренебрежением. – Через два года, когда мои сыновья покажут императору, чему они выучились у дворцовых наставников, он назначит одного из них Тайцзы, и тогда я смогу перестать беспокоиться за своё будущее».

Третья принцесса и Четвёртый принц занимались тем же, чем и до решения Небесного императора: медитацией, тренировками, чтением новых книг, если те удавалось раздобыть, и беседами, в которых оттачивалась риторика.

Настоящим открытием для Четвёртого принца стала поэзия. У Третьей принцессы был настоящий талант в сочинении стихов, и она приложила все силы, чтобы обучить этому младшего брата.