Девять месяцев на прощение

– Лу… наш отец… – выдыхаю я. – Он не позволит мне вернуться. И я сама не смогу. Ничего уже не будет как раньше. Но ты ведь знаешь, что надо делать, если он тебя ударит или толкнёт? Сразу же звони мне, поняла? Не сможешь со своего телефона – возьми мамин или попроси у подруг, только не молчи!

Это ужасно – то, что мне приходится говорить о таких вещах с младшей сестрой. В её жизни не должно быть подобных кошмаров. Только счастье, улыбки, беззаботная пора детства. Но иначе никак. Если уж я не могу забрать Луизу от родителей, то предупредить её я просто обязана. С ней не должно произойти того же, что со мной. Она не станет молчать, прятать синяки и делать вид, будто с ней всё в порядке, когда на самом деле это совсем не так.

– Да, знаю… – кивает Лу, вытирая выступившие в уголках глаз слезинки. – Тебе хуже, когда ты с нами… Я не должна просить тебя вернуться…

Моя храбрая сестрёнка! Я обнимаю её снова, прижимаю к себе, чувствуя исходящий от неё запах её любимых мятных конфет и детского клубничного блеска для губ. А затем заказываю для нас самые красивые сладости из меню и большой чайник фруктового чая. К счастью, сейчас я могу себе это позволить. За статью о персональной выставке Эрика и интервью, которое он всё же согласился мне дать, частично приоткрыв завесу тайны, я получила премию.

Вспомнив о художнике, тут же вспоминаю и его предложение. Такое внезапное и, чего скрывать, соблазнительное. Я ведь и правда много лет мечтала о галерее, в которой могла бы всё устроить по своему вкусу, но самой мне на её открытие не накопить, а наследство получать не от кого. А Эрик предложил мне заняться новой галереей наравне с ним, её хозяином, сделать это место нашим совместным детищем. Звучит здорово, но, увы, всё совсем не так просто, как могло бы показаться…

Галерея будет открыта не здесь, а в столице. Если я соглашусь и уеду туда, то уже не смогу так часто видеться с Луизой и буду всё время беспокоиться, как она там. А ещё сам Эрик… Будь его предложение всего лишь деловым или дружеским, это одно, но он хочет большего, что вполне ясно и откровенно дал мне понять своими словами и неожиданным поцелуем. А я совсем не уверена, что готова ему это дать. Потому что есть Дамир Булатов. Хоть и мы и не вместе как пара, его из моего сердца так запросто не стереть, что бы ни случилось, он останется там навсегда.

Вот если бы Дамир хоть раз дал мне понять, что тоже ко мне неравнодушен… Да, он очень мил, внимателен, мы часто встречаемся, но исключительно как друзья! А мне этого мало… Я собираю в копилке своей памяти все наши встречи, его слова, улыбки, но как же мне хочется однажды попросить его не уходить, остаться со мной… И каждый раз страшно, что оттолкнёт, отвергнет, уйдёт навсегда.

«Решено, – говорю себе я, ковыряя ложечкой пирожное тирамису. – Наберусь смелости и поговорю с Булатовым. Расскажу ему о предложении Эрика и посоветуюсь, как мне быть. Он ведь опытнее, лучше меня разбирается в людях, да и в бизнесе тоже… Да, так и сделаю».

Определившись с решением, я стараюсь пока больше не думать об этом и сосредотачиваю всё своё внимание на Лу, которая громко щебечет, рассказывая о своих школьных подружках, мероприятиях и прочих заботах, которые так важны в её годы. Жаль, что у нас с ней нет времени сходить в кино – родители могут спохватиться, что дочь задерживается, в любой момент. Но напоследок мы с ней делаем селфи на фоне украшенной ярким плакатом стены, и я даю сестрёнке обещание, что скоро мы с ней непременно увидимся снова.

А после, проводив её едва ли не до дома, проверяю телефон и нахожу в нём два пропущенных звонка. Один от Эрика. Второй – от Дамира Булатова.

Дамир

Арслан был прав – мне действительно стоило дать Эльвире время для того, чтобы она привыкла к тому, как резко и бесповоротно изменилась её жизнь. И я так и сделал. Вот только заметив, что её поведение стало каким-то странным, заподозрил, что тут вполне может быть замешан другой мужчина. У них тоже есть глаза, а Элли за этот месяц просто расцвела. Как будто возможность наконец-то почувствовать себя независимой от отца изменила её не только внутренне, но и внешне. У меня дыхание перехватывает, когда я её вижу. А вот сделать первый шаг я пока так и не решился, впервые в жизни робея перед девушкой, боясь нарушить, сломать то хрупкое доверие, которое между нами установилось.

Однако Эльвира Багримова куда смелее, твёрже и сильнее, чем может показаться. Это я знаю точно. Не побоялась же она первой вернуть кольцо, разорвав помолвку с моим братом. А ещё – поцеловала меня в кинотеатре. И явно приревновала, когда увидела в парке с той прилипалой.

А это значит, что наши чувства взаимны, надо только дать им волю.

«Не позволю никому её у меня отнять, – говорю я себе, набирая номер Элли. – Клянусь, ни за что не позволю, не бывать этому! Ну где же ты, отвечай…»

Какое-то время абонент остаётся недоступен, заставляя меня мучиться от нетерпения, а затем мобильник разряжается громкой трелью. Эльвира сама мне перезванивает! Отвечаю, с облегчением слыша её голос.