Девять принцев Амбера .Тетралогия

Мы двигались еще некоторое время, прежде чем миновали третье ответвление. Я мельком заглянул в него. Чуть дальше в пещере блеснули прожилки какого-то яркого минерала. Я ускорил шаг, и она не отставала. Шаги теперь громко отдавались в туннеле. Мы миновали четвертое ответвление… пятое… Мне показалось, что неведомо откуда слышатся слабые звуки музыки. Когда мы приблизились к шестому ответвлению, Корал вопросительно взглянула на меня, но я зашагал дальше. Мне требовался седьмой проход и когда мы, наконец, подошли к нему, я свернул, сделал несколько шагов, остановился и поднял фонарь. Мы стояли перед массивной, окованной металлом дверью. Я снял с крючка на стене ключ, провернул его в замке и повесил обратно. Потом я навалился на дверь плечом и с силой толкнул ее. Последовал долгий миг сопротивления, затем медленное движение, сопровождаемое скрипом тугой петли. Фракир стянул мне запястье, но я продолжал толкать, пока дверь не открылась. Потом я посторонился, пропустив Корал вперед и придерживая дверь. Она прошла мимо меня, сделала несколько шагов в эту странную камеру и замерла на месте. Я отошел от двери, прикрыв ее, и приблизился к спутнице.

— Так вот, он, значит, какой… — прошептала Корал.

Приблизительно эллиптической формы, сложно закрученный овальный контур Лабиринта пылал на полу голубовато-белым светом. Я отставил фонарь в сторону. В нем в общем-то не было необходимости, так как Лабиринт давал достаточно света. Я погладил Фракира, успокаивая его. На противоположной стороне огромного рисунка появился сноп искр, быстро погас и появился снова, ближе к нам. Камера казалась наполненной какой-то пульсацией, никогда ранее мною сознательно, не замечаемой. Повинуясь импульсу, а также с целью удовлетворения давнего любопытства, я вызвал Знак Логруса.

Это было ошибкой. Как только передо мной вспыхнул образ Логруса, по всей длине Лабиринта сразу же взлетели искры и откуда-то раздался звук, похожий на вой сирены. Фракир буквально взбесился, в уши будто вбили сосульки, а от ярости извивающегося Знака стало больно глазам. В тот же миг я изгнал Логрус и суматоха утихла.

— Что? — Испуганно спросила Корал. — Что это было?

Я попытался улыбнуться, но мне это не совсем удалось.

— Небольшой эксперимент, который я давно хотел провести, — сообщил я.

— Ты научился чему-либо благодаря ему?

— Да. Не делать этого никогда в жизни.

— Или, по крайней мере, не делать этого в обществе других, — укоризненно вымолвила она. — Мне было больно.

— Извини.

Корал приблизилась к краю Лабиринта, который почти успокоился.

— Жуть, — проронила она, — точно свет во сне. Но он великолепен! И вы все должны пройти его, чтобы обрести свое наследие?

— Да.

Она медленно двинулась направо, проходя по периметру. Я следовал за ней, пока она не торопясь шагала, обводя взглядом яркие просторы дуг и поворотов, коротких прямых линий, длинных маятниковых прямых с искривлениями.

— Это трудно?

— Да. Весь фокус в том, чтобы жать и жать, и не переставать этого делать даже когда перестаешь двигаться.

Мы постояли с минуту молча, пока она рассматривала Лабиринт под новым углом.

— И как он тебе понравился? — поинтересовался я.

— Эстетичен.

— А что ты еще чувствуешь?

— Мощь. Кажется, он что-то излучает, — она нагнулась вперед и помахала рукой над ближайшей линией. — Здесь давление почти физическое.

Мы двинулись дальше, проходя с другой стороны вдоль всей длины огромного рисунка. Я видел по другую сторону Лабиринта место, где горел на полу рядом со входом фонарь. Его свет почти терялся в призрачном мерцании Лабиринта.

Вскоре Корал остановилась снова.

— А что это за линия, которая, кажется, кончается прямо здесь? — показала она.

— Это не конец, — уточнил я. — это начало, именно с этого места и начинают проходить Лабиринт.

Корал подошла еще ближе, проведя над линией рукой.

— Да, — заявила она миг спустя. — Я чувствую это.

Не знаю, сколько мы так стояли. Затем она взяла меня за руку и сжала.

— Спасибо за все, — произнесла она.

Я уже собирался спросить ее, за что она меня благодарит, когда она двинулась вперед и наступила на линию.

— Нет! — закричал я. — Стой!

Но было поздно. Ее ножка уже опустилась на линию, и яркий свет очертил подошвы сапог.

— Не двигайся! — скомандовал я. — Что бы я ни делал — стой смирно и не шевелись!

Она застыла и сохранила прежнюю позу. Я провел языком по губам, которые мгновенно пересохли.

— Теперь постарайся поднять ногу, поставленную тобой на линию, и убрать ее. Ты можешь это сделать?

— Нет…

Я опустился на колени рядом с ней и изучил обстановку. Теоретически, коль ступишь на Лабиринт, возврата уже нет. Остается только один выбор — продолжить движение, и либо успешно пройти его, либо быть уничтоженным где-то в пути. С другой стороны, ей, опять же теоретически, и так уже полагалось умереть. Ибо никто, кроме лиц королевской крови Амбера, не должен был, ступив на Лабиринт, остаться в живых. Вот и полагайся теперь на теорию!

— Чертовски неподходящее время для вопросов, но почему ты все-таки это сделала?

— Там, в пещере ты указал мне, что моя догадка верна. Ты сказал, что ты знаешь, что я такое.