Девять пуль для тени

— А при чем тут серийные убийцы? Речь идет одвухубийствах, и нам пока даже не удалось доказать, что они как-то связаны между собой. Это просто моя теория, довольно шаткая, и она нуждается в подтверждении.

— Серийный убийца вовсе не тот, кто убивает людей дюжинами, — покачал головой Карл Дьюитт. — Если покопаться в старых делах, можно заметить, что серийными убийства считаются обычно, когда их больше трех. Но иногда и двух тоже достаточно. Вполне возможно, что мы с вами столкнулись с этим типом, так сказать, в самом начале его карьеры.

— Прошу вас, не надо употреблять этот термин — все-таки речь идет об убийстве. Убивать — это не профессия. Если, конечно, мы говорим не о палаче.

Карл откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее, и Тесс снова невольно отметила про себя, как оно, словно живое, угодливо распласталось под ним, чтобы хозяину было удобнее.

— Этовампришло в голову, что между этими убийствами существует связь. Так чего вы боитесь — дать волю собственной интуиции? Прошло уже больше трех лет, как я ушел в отставку. Теперь я не коп. Но все эти годы я продолжал надеяться, что распутаю это дело.

— Но меня наняли совсем не для этого, понимаете? Как раз напротив — я ищу подтверждение тому, что полицейские, не слишком хорошо знакомые с расследованием насильственных преступлений, в таких случаях совершают типичные ошибки… — Тесс поспешно прикусила язык, слишком поздно сообразив, что допустила бестактность. Фактически то, что она только что сказала, звучало примерно так: «Меня прислали сюда, поскольку вы с вашими коллегами сели в лужу!» Но Карл только молча кивнул, давая понять, что слушает. — Моих клиентов интересуют дела, связанные исключительно с так называемыми случаями бытового насилия. Убийства, совершенные каким-то психопатом, их не касаются. Так что эти два случая фактически не имеют ни малейшего отношения к тому, за что мне платят.

— Ну не знаю… — покачал головой Карл, и это движение было как вспышка света в темной комнате. Рыжеволосая голова его была острижена так ровно, что здорово смахивала на апельсин. Да и весь он, с этим огненным нимбом вокруг головы и россыпью веснушек на лице вдруг напомнил ей пресловутый «Джек-фонарь», и мысли ее, естественно, тут же вернулись к Люси Фэншер. Снимки, которые Дьюитт первым делом достал из своей коробки, все еще лежали на самом виду — на шатком столике, украшенном кокетливой кружевной салфеточкой. Тесс украдкой отодвинула их подальше.

— В конце концов, в обоих этих преступлениях жертвами стали женщины, — продолжал Карл. — Вы говорили, первой вашей мыслью было, что и тут, и там замешана ревность. Словно какой-то безумец, увидев молодых людей вместе, потерял голову и решил разрушить их счастье. А вам удалось выяснить, что сталось с приятелем той, другой девушки?

Тесс устало покачала головой.

— Нет. Как говорит ее семья, он уехал куда-то, покинул штат. И сердце его было разбито, поскольку по закону он не мог оформить на себя опекунство над дочерью своей покойной подруги. Так что он решил просто исчезнуть из их жизни.

— Думаю, вам уже, должно быть, известно, что Алан Палмер до сих пор в больнице — прикован к аппарату искусственного дыхания. Работник социальной службы из больницы звонил мне и сказал, что, не исключено, он останется там до конца своих дней.

— Журналистка из местной газеты была уверена, что у него нечто вроде нервного расстройства — кроме нескольких переломов, конечно.

— Эта ваша журналистка из местной газеты, — презрительно фыркнул Дьюитт, — ни хрена не знает! Решила, небось, что у всех в таких случаях бывает нервное расстройство. А все потому, что у самой крыша на одном гвозде!

Вспомнив Марго Дункан, Тесс была вынуждена молча признать, что Дьюитт, возможно, недалек от истины.

— Предположим, что вы правы. Допустим, этот тип хотел уничтожить парня так же сильно, как убить девушку. Может, даже сильнее. И именно поэтому ему приходится, так сказать, поднять ставки. Для первого парня это, конечно, был страшный удар, но он сохранил и жизнь, и рассудок. А вот Алан Палмер, можно сказать, почти мертв. Держу пари, что этот ублюдок даже выпил для храбрости, прежде чем пойти на дело. И вот вам результат: две девушки убиты, двое молодых людей практически уничтожены. Разве это не случай бытовой жестокости, а?

— Вы все время говорите «он». Это, случайно, не дискриминация по половому признаку? Или вы заранее уверены, что серийный убийца — допуская, что мы с вами говорим о серийном убийце, — может быть только мужчиной?