Девять смертных грехов. Часть третья

Он каким-то образом нашел в себе силы, чтобы рявкнуть свой последний приказ. Монашка отшатнулась назад просто по привычке, а потом поняла, что может двигаться. Девушка начала пятиться, незнакомец медленно шел за ней. Шаг за шагом, он наслаждался моментом, и в эту самую секунду Старый Жан из последних сил скинул перед собой заплечный мешок. Последний довод, как он его назвал, засунув туда на одном из привалов мертвую тушу твари скверны и скрутив ее стальными обручами.

И вот сейчас на остатках чистоты он приказал эти обручам разрушиться. В воздухе пахнуло падалью, а потом взрывная волна накрыла сначала незнакомца в капюшоне, а потом и Монашку. Девушка рухнула в снег и сжалась в комок, чтобы прикрыть внутренние органы, но единственная мысль, которая сейчас жила у нее внутри — только бы он сдох! Увы, черное пламя скверны погасло, а незнакомец продолжал идти вперед, ни разу не шелохнувшись. Даже на его плаще не было никаких следов. Ни дырки, ни щепотки пепла.

— Кто ты? — Монашка сначала встала на одно колено и только потом распрямила спину. Сил не было. Но сдаваться она не собиралась. Если Старый Жан бился до конца, то какое она имеет право опускать руки⁈

— Я — смерть, — незнакомец замер в шаге от девушки. — Хочешь служить смерти? Скажи «да», и я оставлю тебя в живых. Скажи «нет», и ты все равно станешь моей. Умрешь и станешь, разве это не делает меня идеальным воплощением судьбы?

— Никогда, — у Монашки не было сил говорить громко, так что это слово она скорее прохрипела.

— Что ж, ты сама сделала выбор, — незнакомец пожал плечами и немного лениво потянулся к сердцу девушки.

Монашка до последнего ждала, чтобы сжечь все остатки капель голубой розы и вложить всю наполнившую ее чистоту в один удар. Она не рассчитывала убить такого врага, но хотя бы отсечь ему руку, чтобы другим было проще справиться. Жаль, она так и не пробудила память предков, Генриха Бургундского и самого Роберта Благочестивого… Меч полыхнул от наполнившей его силы. Не тусклый, а яркий голубой свет, словно море. Девушке показалось, что ее руку подхватил кто-то мудрый и опытный. Он немного довернул клинок, чтобы проскользить по чужому мечу, а потом — резкий выпад.

Такой не отразить!

Монашка ждала звука впившейся во вражескую плоть стали, но его не было.

— Шустрая человечка, из тебя получится хороший слуга, — незнакомец держал дрожащий от ярости меч голой рукой. И на ней не выступило даже капли крови.

Казалось, продолжать не имело смысла, но Монашка все равно давила. Из упрямства, из глупой надежды на чудо, из привычки не сдаваться, которую вбил в свой отряд Счастливчик. Девушке даже показалось, что она слышит его голос. Держись… Как будто она без него решила бы сдаться!

— Держись!

Монашка снова услышала этот голос, и он был не у нее в голове. Он пришел? Глаза неожиданно защипало. Когда погиб Старый Жан, когда замерзли все остальные, она не заплакала. Но сейчас горькие злые слезы вырвались наружу. Словно она поверила, что все наконец-то закончилось. Но неужели обычный ученик Примеры, даже такой как Счастливчик, сможет остановить это существо?

Незнакомец лениво повернулся на крик. А потом резко отпустил меч Монашки и отпрыгнул в сторону. Через секунду на него налетела какая-то девица с желтыми, словно у хищной кошки, глазами, из-под земли вырвались щупальца, закручиваясь вокруг его ног, а потом… Это на самом деле был Счастливчик, он промчался мимо Монашки в образе ворона, на лету обернулся человеком, а потом с диким криком вырвал из ножен неестественно черный меч.

Или это закричало то наглое существо в капюшоне?

* * *

Мы вернулись! Вернее, мы доехали до новых позиций второй армии к полднику второго дня. По крайней мере, мой желудок определил время именно так — вроде бы раньше я так не умел. Неужели дар, открывшийся на уровне охо-идальго, или зараза, которую я подцепил от Карлоса Асторги? На лице играла улыбка от предвкушения встречи со старыми друзьями. А я верил, что несмотря на приписку к разным отрядам мы обязательно встретимся.

Впереди раздавался грохот сражения. Звон мечей, хрипы тысяч орущих глоток, хруст разрубаемых костей и перекрывающий все это нестерпимый запах смерти. Я раньше не чувствовал его, но сейчас… Сердце короля-лича нежилось в нем, купаясь, словно в морской пене, а вот меч гордыни, до этого не подававший признаков жизни, неожиданно полыхнул холодной яростью. Кажется, теперь я знаю, в чем мы с ним похожи.

Я улыбнулся, но через мгновение улыбка слетела с моего лица. Я почувствовал далеко впереди несколько знакомых рисунков. Мои капли голубой лилии, наполнившиеся какой-то новой глубиной — в них я сразу узнал Монашку. И холодные мрачные линии силы, которая однажды чуть не отправила меня на тот свет. Тот самый рыцарь смерти, с которым мы сражались возле Ногеры-Пальяресы.

— То существо, — Хайя резко втянула воздух и посмотрела на меня. — Мне кажется, я его чувствую.

А она тоже стала сильнее после леса Човар, раньше подобной чувствительности у нее не было.

— Рыцарь смерти, — кивнул я. — И мой друг рядом с ним…