Девять совсем незнакомых людей

Фрэнсис отметила, что вдоль стен расставлены низкие переносные кушетки с одеялами и подушками. На подушках лежали наушники и маски для глаз, рядом стояли бутылочки с водой, словно это места в бизнес-классе, предусмотрительно оборудованные для долгого и трудного полета.

В середине комнаты сидели, скрестив ноги, Маша, Яо и Далила, а также трое Маркони и высокий темноволосый красивый человек.

– Добро пожаловать, присоединяйтесь к кругу, – сказала Маша, когда вслед за Фрэнсис в комнате появились и другие люди.

На Маше было длинное белое кружевное платье без рукавов – нечто среднее между свадебным нарядом и ночной рубахой. Она подвела глаза, отчего ее взгляд стал еще пронзительнее. Яо и Далила, чрезвычайно привлекательные молодые люди, казались неинтересными и блеклыми рядом с этим небесным существом.

Еще несколько секунд – и все гости собрались в комнате. С одной стороны от Фрэнсис сидела Хизер, с другой – Бен. Интересно, как себя чувствует Бен, подумала она. Верно, тоскует без своей машины. Она разглядывала его загорелые волосатые ноги, но не с сексуальным интересом, слава богу, а как будто зачарованная, поскольку вся эта безмолвная вдумчивая медитация в последние несколько дней все делала удивительным. Каждый отдельный волосок на ноге Бена напоминал крохотное дерево в прекрасном маленьком лесу.

Бен откашлялся и переместил ногу. Фрэнсис выпрямилась и встретила взгляд высокого красавца с противоположной стороны круга. Тот сидел торжественно, с прямой спиной, но по его виду было ясно, что он не относится ко всему происходящему серьезно. Она непроизвольно стала отворачиваться, но он задержал ее взгляд и подмигнул. Фрэнсис подмигнула ему в ответ, а он словно испугался. Подмигивала она ужасно: ей говорили, что это напоминает чрезвычайно сильную лицевую судорогу.

– Таким образом, мы подошли к концу нашего благородного молчания, – сказала Маша, улыбнулась и ударила кулаком по воздуху. – Мы сделали это! – (Никто не произнес ни слова, но по комнате прошел тихий гул: восклицания, движения тел, смешки согласия.) – Я бы хотела, чтобы мы теперь медленно вернули в наш обиход разговоры и зрительные контакты. Мы будем по очереди представляться, говорить несколько секунд о том, что придет в голову, может быть, о том, почему вы приехали в «Транквиллум-хаус», что вам более всего понравилось из вашего опыта на данный момент, что вам показалось наиболее трудным. Умираете от желания выпить чашечку капучино или бокал совиньон блан? Прошу, поделитесь вашими болячками с группой! Тоскуете по близким? Расскажите нам об этом! А может, вам захочется сообщить какие-то факты – ваш возраст, род деятельности, ваши привычки, знак зодиака. – Маша улыбнулась своей необычной улыбкой, и все заулыбались в ответ. – Или прочтите строчку из стихотворения, если есть желание. Не имеет значения, что вы скажете. Просто насладитесь процессом говорения и возможностью смотреть в глаза своим соседям.

Все гости начали откашливаться, усаживаться поудобнее, поправлять волосы перед публичным выступлением.

– Пока мы будем знакомиться друг с другом, Яо и Далила разнесут дневные коктейли, – сказала Маша.

Харизматическое обаяние Маши было так велико, что Фрэнсис даже не заметила, как поднялись со своих мест Яо и Далила. Они уже двигались по комнате, разнося высокие стаканы. Сегодняшние коктейли были изумрудно-зелеными. «Шпинат?» – подумала с тревогой Фрэнсис, но когда взяла свой бокал и попробовала его содержимое, оказалось, что у него вкус яблок, мускатной дыни и груши с едва ощутимым привкусом мха и коры. Коктейль наводил на мысль о прогулке по зеленому, пронизанному солнечными лучами лесу вдоль журчащего ручейка. Она выпила его залпом, как текилу.

– Почему бы не начать вам, Фрэнсис? – предложила Маша.

– Мне? Хорошо. Итак, меня зовут Фрэнсис. Всем привет. – Она поставила пустой бокал, провела языком по зубам, проверяя, не осталась ли на них помада. Она осознала, что сейчас принимает свою публичную ипостась – тот вид, с которым она выступала перед публикой: дружелюбная, застенчивая, любезная, но несколько сдержанная, чтобы не допустить никаких объятий и очередей за автографами. – Я приехала в «Транквиллум-хаус», потому что как-то сбилась с пути: мое здоровье, моя личная жизнь, моя карьера – все оказалось под угрозой. – Фрэнсис позволила себе взглядом обвести всех. То, что она снова смотрела всем в глаза, давало ощущение странной близости. – Я пишу книги о любви, зарабатываю этим на жизнь. И моя последняя книга была отвергнута. Кроме того, меня сильно ранила мошенническая романтическая разводка в Интернете, жертвой которой я стала. Вот.

Зачем она рассказывает им про разводку? Бла-бла-бла.

Тони не сводил с нее глаз. За это время щетина на его лице стала длиннее, а лицо сделалось более очерченным. Мужчины легче теряют вес, вот ведь сукины дети. Фрэнсис замялась на мгновение. Он что, опять ухмыляется? Или просто… смотрит на нее?

– Так вот, первые пять дней были хороши! – Ей вдруг отчаянно захотелось говорить.