Девять сутр

Точно так же, когда человек отправляется в путешествие по внутреннему небу, для него стираются границы между «я» и «ты». Ведь эти границы подобны тем, что нарисованы на картах. Границы моего «я» — условны. Подобно тому как у моей страны есть искусственные границы, такие же границы есть и у моего «я». Но эта фальшь срабатывает только до седьмого уровня и не далее. Если тебе нравится бродить по земле, если ты хочешь двигаться по горизонтали, ты попадешь и в Россию, и в Индию, и в Пакистан. Но если ты взлетишь в небо, и Россия, и Индия, и все остальные страны как таковые исчезнут из виду. Точно так же тот, кто поднимется во внутреннее небо, перестанет различать «я» и «ты», а когда это случится, останется только одно — Целое. Такова восьмая сутра йоги.

А объяснение девятой сутры совсем небольшое, так что разговором о ней мы завершим нашу беседу.

Как я уже говорил, первая сутра звучит так: «Жизнь — это энергия».

В девятой сутре речь идет о смерти:

Смерть — тоже энергия, в ней тоже заключена жизнь, она тоже проявление Божественного. Тот, кто постиг смерть как Божественное, достигает просветления.

То есть не только жизнь — энергия; смерть тоже энергия. Не только жизнь — это жизнь; смерть — тоже жизнь. Не только жизнь достойна того, чтобы ею наслаждаться; смерть тоже прекрасна. Не только жизнь стоит того, чтобы ее приветствовать; смерть тоже нужно встречать радушно, открыв ей двери настежь. У того, кто не принимает смерти, и жизнь становится ущербной. Человек, который принял смерть, будет одарен жизнью во всех ее самых ярких проявлениях.

Такова заключительная сутра йоги; это последняя сутра. Для того, кому удастся взглянуть на смерть так же, как и на жизнь, смерть исполнена жизни. Дело обстоит именно так — вопрос лишь в восприятии. После восьмой сутры уже можно это увидеть. В тот день, когда ты осознаешь, что нет никакого «я», тебе захочется спросить: «Чья смерть? Какая смерть? Кто умрет? Кто вообще может умереть?» Хорошо усвой: пока люди продолжают твердить «Я не умру, я бессмертен, моя душа бессмертна», они просто повторяют то, что услышали от других. Но если человек говорит, что «я» не существует и ничего не умирает, знай, у него был какой-то собственный опыт. Ирония в том, что достичь бессмертия желает эго, которого не существует. Того, что желает бессмертия, на самом деле нет, то есть о том, что действительно бессмертно, мы не имеем ни малейшего представления.

Когда умирал Рамакришна, за три дня до того, как он умер, стало ясно, что близится его последний час. Его жена Шарда почернела от горя и слез.

— Почему ты плачешь? — спросил ее Рамакришна. — Тот, кто действительно существует, не умрет. Разве ты любила это тело, которое называло себя «я», или же ты любила того, кто действительно существует?

— Я любила того, кто действительно существует, — ответила Шарда.

— Тогда не нужно так убиваться, — проговорил Рамакришна. — И не разбивай свои браслеты⁶, когда «тот, кого нет» умрет.

И Шарда стала единственной вдовой на всю Индию, которая не разбила свои браслеты после смерти мужа.

Когда Рамакришна умер, его оплакивали все, кроме Шарды. И она не разбила свои браслеты. Она продолжала их носить.

— Что ты делаешь? — говорили ей. — Ведь Рамакришна умер.

— Тот, кто умер, был не самым главным, — отвечала она. — А тот, кто действительно существовал, по-прежнему есть. Браслеты напоминают мне об этом.

Шарда оставалась женой, а не вдовой даже после смерти Рамакришны. Она никогда не говорила, что Рамакришна умер, и, когда ей задавали вопросы, отвечала: «Прежнее тело ослабло и износилось; он просто сменил одежды».

На самом деле во время смерти происходит только смена одежды — меняется только оболочка. В тот день, когда ты это осознаешь, а это случится на восьмом уровне, когда тебе станет ясно, что твоего «я» не существует... Кто же тогда умирает? И где смерть? Получается, что смерть невозможна. И если человека зарубят мечом, то кого зарубят? Можно зарубить только «я» — а кого еще? Когда нет «я», некого и убивать. Слова Кришны, обращенные к Арджуне, — что никто не умирает и никто не убивает — означают следующее: здесь, в этом мире, никого нет. Солнце движется по небосводу и меняются тени, то удлиняясь, то укорачиваясь. Это лишь тени — то, чего нет, и они меняют свои очертания под влиянием Солнца.

Эзоп рассказывал басню о лисице, которая отправилась на поиски еды. Было раннее утро, взошло солнце и стало светить лисице в спину. Лисица отбрасывала огромную тень, словно высокое дерево. «Сегодня мне понадобится много еды, — подумала она. — Ведь у меня такое большое тело». У лисы не было зеркала, в котором она могла бы себя рассмотреть; она видела только свою тень. Но ведь и отражение в зеркале — это тоже только тень, и ничего более. А люди знания говорят, что и человек, стоящий перед зеркалом, — тоже тень.