Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом

Наследник царевич Федор Алексеевич со своими стольниками теперь присутствовал на приемах и сопровождал отца в поездках в монастыри и в дворцовые села: Преображенское, Измайлово, Воробьево, Коломенское, на соколиную охоту к Новодевичьему монастырю. Федор, как и отец, был страстным охотником.

В 1674 и 1675 гг. во дворце было поставлено несколько спектаклей, на которых присутствовало все царское семейство.

В Дворцовых разрядах княгини Одоевские записаны приглашенными к царице по случаю рождения царевны Феодоры на родинный стол (1 октября 1674 г.) по Золотой палате и на крестинный стол (4 октября т. г.) по Передней палате.

Кстати, крестным отцом царевны Феодоры был царевич Федор Алексеевич, который присутствовал на торжестве со всеми своими стольниками. Был, несомненно, среди них и любимец Федора Алексеевича князь В.Ф. Одоевской. В январе 1675 г. по указу государя были «на смотре и на выезде против кизылбашских послов... царевичевы дворы и боярские, и околничих, и разных чинов», в том числе «двор столника князь Василья княж Федорова сына Одоевского...»[367].

В свое время этот двор в Белом городе на Тверской улице с каменными палатами был продан боярином Федором Ивановичем Шереметевым, тестем князя Никиты Ивановича Одоевского, своему внуку Федору Никитичу. После его смерти двор на Тверской «с церковью и с полаты и со всяким дворовым строением и с прикупными дворовыми месты» перешел к Василию Федоровичу[368].

Царь Алексей Михайлович умер внезапно (30 января 1676 г.), не дожив до сорока семи лет. Перед смертью он успел благословить на царство 14-летнего наследника сына Федора, а малолетнего Петра поручил заботам и попечению деда – Кирилла Нарышкина.

Федор Алексеевич, как и все сыновья от Милославской, был «хилого телосложения и слабаго здоровья», да еще и страдал цингой. Он ходил, всегда опираясь на палку. Его считали в меру образованным, набожным и слишком болезненным, чтобы не зависеть от своих советников и приближенных. Однако, сменив отца на царском престоле, Федор Алексеевич все шесть лет царствовал без регента. Некоторые иностранцы отмечали у болезненного Федора сильный характер, предполагая, что он «использовал только половину своих возможностей, и если бы он был здоров, то, вероятно, стал бы выдающимся правителем»[369].

Царевы приближенные после смерти Алексея Михайловича стали бороться между собою за влияние на юного слабого здоровьем царя. Они сразу раскололись на две группы. Одна поддерживала Милославских, родственников первой жены Алексея Михайловича, а значит, и его сына, правящего государя Федора Алексеевича; другая – Нарышкиных, родственников второй жены, которые хотели посадить на престол маленького Петра. Князья Одоевские, являясь родственниками Романовых, при воцарении Федора Алексеевича заявили себя приверженцами Милославских. Князья Никита Иванович и сын его Яков Никитич приводили к присяге новому государю в дворцовых палатах всех находившихся в Москве чиновных людей[370].

Когда в феврале 1676 г. боярин Матвеев подвергся опале, князь Никита Иванович был назначен на его место начальником Аптекарского приказа, ведавшего врачей-иноземцев. А уже в июле впавший в немилость Матвеев был лишен всех должностей и имущества и отправлен вместе с женой и сыном в Пустозерск[371]. Любимому же стольнику князю Василию Федоровичу Одоевскому царь Федор Алексеевич пожаловал 9 мая 1676 г. чин крайчего (кравчего) с путем и дал довольно большой по тому времени денежный оклад – 350 руб., а в боярских книгах и списках приказано было писать его выше окольничих, «для того что он с честию пожалован с путем»[372].

Должность крайчего предоставлялась по большей части царским родственникам, которым можно было доверять, чтобы не положено было в кушанье какой отравы – по-тогдашнему, порчи. В присяге крайчий он клялся: «...ничем государя в естве и в питье не испортити, и зелья и коренья лихова ни в чем государю не дати, и с стороны никому дати не велети, и лиха никакого над государем никоторыми делы и никоторою хитростью не делать; а будет я услышу от кого или сведаю какое дурное или какое злое умышленье или порчу на государя и мне про то сказати государю...» Чтобы уберечь государя от козней, дворцовые порядки предписывали, чтобы питье и ед, прежде чем дойдут до государя, постоянно испытывались всеми подающими в глазах принимающего. Ключник испытывал, ставя еству на стол перед дворецким; дворецкий испытывал, отдавая ее стольнику, чтобы нести к столу государю; крайчий, принимая блюдо от стольника, должен был покушать в глазах государя прежде, чем ставить к нему на стол. А чашник, как поднесет государю, сам отольет и выпьет, потом поднесет государю[373].

Серебряная с чернью чаша царя Федора Алексеевича. ГИМ

У крайчего находилась в заведывании посуда, напитки и столовое белье[374]. Предоставление «пути» давало пожизненный доход из сбора пошлин за провоз товаров по дорогам. Чин «с путем», «путный» означало вообще – при должности и с жалованьем.