Девять врат. Таинства хасидов

Мойшеле не стал раввином. В Славуте он оборудовал типографию. Его предприятие было весьма успешным и принесло ему заслуженную славу. Он трижды полностью издал Талмуд и, кроме того, некоторые каббалистические сочинения. Необходимые буквы он изготавливал своими руками. И тот, у кого в домашней библиотеке есть некоторые труды, отпечатанные в славутской типографии, очень гордится ими и хранит их, как драгоценные реликвии. Конечно, тут имеется еще один резон, о котором вы сейчас узнаете. Я ведь вам уже давно обещал рассказать об этом.

В типографском деле отцу помогали два сына — старший Шмил-Абе и младший, которого назвали Пинхеслом в память его знаменитого деда. Известны они были как Рабиновичи. Однажды в славутской молельне был найден повешенный. Это был некий Лейзр, горький пьяница, который работал в типографии. Кто знал, был ли он из-за своего непробудного пьянства убит разъяренной толпой хасидов и потом повешен, как тогда шептали злые языки, или повесился сам в отчаянии, наступающем после отрезвления. По крайней мере, так утверждали хасиды. Один личный враг семьи Рабиновичей, некто Шамшн, донес в своей слепой ненависти к Мойшеле и его сыновьям не кому-нибудь, а самому царю, что Рабиновичи, дескать, присвоили себе силу царскую над евреями и что осуждают людей на смерть. Повешенный Лейзр, сказал Шамшн, был именно таким осужденным.

Подлый и ничем не оправданный донос вызвал неописуемое негодование среди евреев всей России. Даже самые непримиримые противники хасидизма, иногда не брезговавшие доносительством, с помощью которого могли досадить своим хасидским соплеменникам, на сей раз дрожмя дрожали от омерзения и стыда. Что хасиды убили пьяницу — в это ни один еврей не мог поверить. Правда, говорили они, среди нас, евреев, много мошенников, воров и распутников — пожалуй, не меньше, чем среди других народов. И из-за них мы все безвинно страдаем. Но при всех наших ошибках и пороках никто не может отказать нам в том, что мы действительно народ избранный: жестоких убийц среди евреев почти нет. Еврей-убийца уже на протяжении тысячелетий явление еще более редкое, чем еврей неграмотный. Каждые пять — десять лет примерно один из пятнадцати миллионов евреев становится убийцей, и, как правило, при обстоятельствах весьма чрезвычайных.

«Если, сынок, ты услышишь, что тот или иной еврей кого-то обманул, присвоил чужие деньги или, давая ложную клятву, совершил большой грех, — такое возможно. Разве такое обвинение не может быть вполне оправданным? И среди нас есть такие мерзавцы. Если у царя воруют его министры, то и его милые евреи далеко от них не ушли, — говорили еврейские матери своим детям. — Но если ты услышишь, сынок, что еврей пролил кровь, не верь тому. Это ложное обвинение. Еврей не убивает!» Вероятность этого действительно очень мала. Почти нулевая. Убийц похотливых, братоубийц, отцеубийц не было у нас уже многие столетия. Этим мы отличаемся от всех иных религий, от всех иных народов из конца в конец света. Однако подозрение в том, что евреи повинны в смерти пьяницы, могло возникнуть еще и потому, что евреи испытывают очень сильное отвращение к пьянству. Хасиды, правда, любят выпить. Но всегда пьют умеренно. Их противники хорошо осведомлены об этом. И утверждение, что мудрый и дальновидный Мойшеле присудил Лейзра к смерти, было, по меньшей мере, смешным. Такое обвинение противоречило бы талмудическому правосудию.

Царь, однако, повелел строго расследовать дело и возложил это на главного губернатора Васильчикова. Васильчиков провел расследование весьма обстоятельно, но при самом большом желании не мог найти за обвиняемыми даже малейшей провинности. Со старого Мойшеле обвинение было снято тотчас. И оба его сына должны были вот-вот выйти на свободу, но случилось так, что они по молодости и неопытности допустили опрометчивый шаг, ставший для них роковым. Для полной уверенности, что они вскоре будут выпущены из заключения, они решили предложить губернатору Васильчикову полторы тысячи рублей в золоте — вещь тогда на Руси обычная. Однако Васильчиков подал на них в суд. Сумма была гораздо ниже его достоинства, а ненависть к евреям была гораздо большей, чем жадность к деньгам. И оба молодых человека на этот раз были осуждены. Естественно, уже за взяточничество. Им было назначено страшное наказание: полторы тысячи ударов кнутом. Несмотря на все просьбы и ходатайства, приговор был полностью приведен в исполнение. Голыми, их прогнали сквозь ряды — «улицы» — казаков, которые немилосердно их хлестали. Ни одного удара не было пропущено.

Лишь одна милость им была оказана. Им, как внукам раввина, было дозволено оставить на голове маленькую шапочку, ярмелку, потому что ходить с непокрытой головой считается у евреев грехом. Рассказывают, что у одного из них во время порки слетела с головы шапочка, но он заметил это только немного позже. Не желая совершать грех долгой дорогой с непокрытой головой, он добровольно вернулся за своей ярмелкой и еще раз подставил себя под кнуты казаков.