Девять жизней черной кошки

Но вот дверь открылась. Правда, слегка задребезжало стекло, и Лиза придержала его рукой. Снизу, но сбоку доносилось:

– Пацаны, ключа нет в тайнике…

– А кто дом не запер? У нас же «стволы» здесь…

– Да кто сюда придет? – долетел другой голос.

– Не, я не люблю бардак. Я порядок люблю…

Тем временем Лиза исследовала балкон, глянула вниз. С этой стороны дома никто не мельтешил, прибывшие бандиты суетились за углом. Напротив высился двухметровый забор из досок, отделяющий дачу от соседей. Лиза повернулась к Черкесову:

– Вася, с этой стороны можно выбраться на улицу?

– Конечно, – ответил он. – Если через ограду перелезть…

Лиза перегнулась через перила, посмотрела вправо. Да, там железная ограда соединяется с кирпичной стеной дома. Лиза бросила Черкесову:

– Спускайся вниз…

– Ты что! Высоко!

– Лезь, тебе говорят! Спрыгнешь. Я спущу Вероничку, ты поймаешь ее. А потом спрыгну сама…

– Не, пацаны, что за дела? – послышался голос уже внизу в доме. – Чей дублон?

– Черкесов, это наш единственный шанс! – подтолкнула его Лиза. – Если трусишь, я спрыгну сама, а ты оставайся здесь!

Делать нечего, Василий Романович перелез через перила, затем взялся за прутья, повис на руках и спрыгнул. Одновременно Лиза взяла дочь на руки, опустила по другую сторону перил, приказала:

– Стань ножками на балкон…

– Мама, я боюсь, – всхлипнула Вероничка.

– Не бойся, родная, – чмокнула ее в лоб Лиза. – Все будет хорошо. Дядя Вася тебя поймает. Только ни звука, дочечка! Давай ручку… Так… молодец…

Лиза крепко взяла девочку выше кисти, второй рукой оторвала ее ручку от перил и опустила вниз. Вероничка болтала ножками. Удостоверившись, что Черкесов стоит точно под девочкой, Лиза отпустила ее…

– Пацаны, вам не кажется, что здесь кто-то был? – громко спросил голос внизу.

Черкесов поймал Вероничку, но на ногах не удержался, упал. Лиза сняла пальто и бросила ему, теперь осталось спрыгнуть ей…

– Или есть, – сказал еще один. – За мной наверх!

– Лиза! – тихо звал Черкесов. – Прыгай!

Лиза слышала шаги по лестнице. Нет, им не уйти. Ведь нужно не только спрыгнуть с балкона, но еще и перелезть через ограду. На это требуется хотя бы две-три минуты, но бандиты здесь будут намного раньше. Балконную дверь не удастся закрыть, значит, придется ее лишь слегка прикрыть. Подонки войдут в комнату, увидят открытую дверь, выйдут на балкон… А с ними Вероничка. Положение безвыходное…

* * *

– Знаешь, Андрей, ты все же не отдавай Ваську, – сказал после вдумчивой паузы Бубулин, чем поставил Андрея в тупик. – Он, конечно, не святой… Да что там говорить – скотина он редкостная! Но смерти не заслуживает. Ее никто не заслуживает, разве что отпетые негодяи, которым убить человека ничего не стоит.

– Меня это мало утешает, – проговорил Андрей. – Я знаю одно: вчера хотели и нас прикончить. Поливали по деревне автоматами, как в «горячей точке». Я отдам Черкесова. Честно говоря, за этим и пришел к вам. – Пауза. Андрей не мигал веками, чтобы случайно не пропустить мизерное движение мускулов на лице Бубулина. – За советом пришел. Как бы вы поступили на моем месте?

– Для этого надо оказаться на твоем месте, – сказал Бубулин. Он встал, прошелся к окну, задержался там, стоя спиной к Андрею, и молчал.

– Хорошо, ну а что тогда делать? Что? Посоветуйте, вы же старше…

– Ты боишься? – удивленно спросил Бубулин, не поворачиваясь к нему лицом. – Странно, ты не похож на человека, который чего-то боится.

– Боюсь, – признался Андрей. – За Лизу боюсь, ее девочку. За ребят боюсь. Гришка побывал в таких переделках… теперь вида крови не выносит, с животными, как с людьми, разговаривает, зато людей сторонится. А Назар? С виду-то он бесшабашный, но на самом деле… Он был заслан в гадюшник, ведь похож же на кавказца, мусульманские обычаи выучил, как «Отче наш». И пришлось ему застрелить своего парня. Там, у них, когда проверку проходил. Он мог отказаться и погибнуть сам, но тогда погибло бы значительно больше людей, мирных жителей тоже. Короче, операция, к которой долго готовились, провалилась бы. А потом он кричал по ночам, простить себе не мог, наверное, не простил до сих пор. Вы понимаете, что это за ребята? Но они не сломались, и не их вина, что кто-то там наверху тасует чужие жизни, как карты. Мы вернулись к простым занятиям, хотя нам непросто было перестроиться и взять вилы в руки. Но сейчас нас снова заставили взяться за оружие. Неужели вы, Прохор Никитич, в нашем положении стояли бы и ждали, когда вас убьют?