Девятая квартира в антресолях - 2

– На растопку! – Михеич привычно сдвинул брови, упер руки в бока и приготовился к длительному диалогу с новым собеседником, спешить ему было явно некуда. – А ну, слазь с мово воза! Иш, ты! Уж и пристроился. Хошь – бери по хозяйской цене, да сгружай, и мы пойдем себе с Лаурой. А ежели товар не гож, так и не трепи людям нервы.

Клим улыбался и с воза не слезал.

– Ты давай меня до дома доставь вместе с товаром, а там я тебе за все про все два рубля обещаю, – он скрестил на груди руки и ждал ответа спокойно, потому как больше рубля за этот кривой мусор не дал бы никто.

– А и далеко ли твой дом? – уже почти согласившись, чесал в затылке Михеич. – Сколь времени с тобой потеряем? А?

– А тебе не все ль равно? – веселился Клим. – Два месяца до дома доехать не могешь. Что уж за два лишних часа переживать-то?

– Твоя правда, барин, – мужичок кивнул, на прощание поклонился терпеливому охраннику и повел Лауру в поводу, Клим подсказывал им дорогу.

***

По пути болтливый мужичок все рассказывал Климу свою незамысловатую историю. Живет он бобылем, все хозяйство его – «развалюшечка с амбарчиком», да верная Лаура.

– Ты не смотри, барин, это я сейчас пьяненький, – вскидывал повествователь голову в гордом взмахе. – Я свою жизню, хоть когда поворотить могу! Девки, те, да – уж не по зубам мне. А вдовицы по сей день заглядываются!

Клим тихо хихикал, получая неимоверное наслаждение от разворачивающегося перед его взором спектакля, совершенно не жалея двух обещанных рублей – то большего стоило, думал он. Удовольствие его стало таким полным, что он даже испугался на миг – как бы не сглазить удачу, но тут же Михеич отвлек его от внутренних сомнений очередным перлом своего жития, и Клим продолжил внимать.

Получалось, что зиму Лаура с хозяином коротали благодаря милости сердобольных соседей, которые многое прощали говорливому мужичку, жалели голодающую во время хозяйских запоев Лауру, и подкармливали обоих от доброты душевной. Иногда и чарку наливали. Первой и наиглавнейшей слабостью Михеича была водочка. Но сам факт того, что Лаура здравствовала по сей миг, говорил и за то, что, будучи в состоянии разумных просветлений, мужичок о своей скотинке заботился, делая некие запасы. Помогали фуражом и деревенские сожители его, подкидывая работенку во время покосов, сеяния и жатвы.

Вторым из постоянных проявлений и стремлений Михеича были его ежегодные порывы «достичь лучшей доли». По зиме сама суровость российской природы вразумляла и сдерживала мятущуюся душу, а вот краткий период от страды до страды склонял мужичка к странствиям. Как только заканчивался сев, и они с Лаурой оставались не у дел, Михеич, как правило, впадал в краткосрочную тоску, пил с неделю, а после запрягал кобылку и «уходил в люди». Где только не скитались они за эти годы! Одним из мечтаний для Михеича стояло пред внутренним взором видение посещения им Нижнего в разгар ярмарки – уж больно красочными были рассказы о ней тех редких везунчиков, коим судьба посылала радость побывать на главнейшем торжище. Но ни разу еще им с Лаурой не удавалось добраться даже до города – поскитавшись по своему уезду, поиздержавшись, помыкавшись, промышляя случайными заработками, они каждый раз возвращались в родную деревню аккурат к тем дням, когда их услуги могли понадобиться для перевозки созревшего зерна. Деревенские встречали их смехом и подначками, но злобы в тех насмешках не было, и дом родной все время оставался якорем для незадачливой парочки.

В этом году все повторилось. Перемещаясь от городка к городку, от села к деревеньке, Лаура и Михеич все ближе подбирались к заветной ярмарочной мечте. Были и длительные остановки на их многострадальном пути – недельки три им повезло провести на хлебосольном монастырском подворье. Потом у Михеича случился очередной запой, не без помощи и наущения отца Кондратия, да чего уж там…

Покинув после веских «доводов» отца-настоятеля щедрый приют, Лаура с Михеичем скитались еще какое-то время. После, не дойдя всего каких-то пару верст до заставы заветного Нижнего, им повезло вновь – на лесопилке, встреченной на пути, незадолго до того околел мерин, который последние лет десять исполнял обязанности по внутридворовым перевозкам. Обязанности его были необременительны: свезти опилки, доставить к месту сжигания негодный материал, переместить по насущным нуждам продукты для кухни или другие какие грузы хозяйственного назначения. Так как кормили обоих вновь прибывших, как и остальных работников, досыта, то Михеич от свалившегося счастия даже не удосужился заранее сговориться об оплате. Когда же сын хозяина привел с базара нового коня, со временщиками расплатились тем, что покоилось нынче в возке у Лауры. С досады пропив оставшиеся гроши, Михеич в состоянии затуманенного бражкой рассудка и не заметил, как оказался прямо на пороге своей заветной мечты. Возле ярмарки они и столкнулись с нынешним слушателем и благодетелем. Аминь.

За разговором, незаметно, добрались они до места назначения.