Девятая квартира в антресолях - 2

– Да в том-то и дело! А! – махнула рукой Гликерия Ивановна. – Пойдемте, уж покажу, что говорить-то.

За дверью оказалась привратницкая, где в необъятной плоской плетенке, застеленной красным бархатом, возлежал огромный белоснежный волкодав. Увидав хозяйку, псина с трудом привстала, и поползла ей навстречу, а после стала лизать пряжки туфель.

– Не могу! – вздохнула Удальцова. – Сейчас сердце разорвется! Ну, что стоишь, как истукан? Неси ей детище обратно, видишь, сердобольные люди нашлись. Только, дева моя! – она обращалась теперь исключительно к Лизе. – Давши слово – держи! У себя его не оставлю, глядеть на это позорище не желаю. Точно заберешь?

– Да хоть сегодня! – сияла Лиза.

– Куда сегодня-то? Эх, вы, девочки, – Удальцова с умилением любовалась теперь, как огромная мамаша вылизывает лобик вновь обретенного слепого кутенка. – Пусть выкормит. Недельки через три забирай. Ну, давайте, все-таки поднимемся. Таня, покажи Елизавете Андреевне свои апартаменты. Прошу прощения, господа, племянника моего вы сегодня не сможете лицезреть, отбыл в другой город по делам службы. Прошу вас.

Собрание прошло очень достойно, приглашенные явились на этот раз все. Прибыли гости и высокого ранга, начало вечера получилось торжественным. Сперва Таня увела Лизу на свою половину и, пока они осматривали девичьи богатства и кормили орехами большого пестрого попугая, гостиная заполнилась гостями. Вернувшись, девушки увидели среди вновь прибывших благообразного старика в епископском облачении, и подошли к нему за благословением. Осенив их знамением, он, к удивлению Полетаева, обратился с каким-то вопросом к его дочери. Лиза отвечала коротко и спокойно. Когда высочайшие гости, отдав дань вежливости и этикету, разъехались, началось домашнее музицирование, и до самой ночи длилось веселье.

Заняться вплотную Борцовым у Татьяны в этот вечер не получилось – и обязанностей по дому вышло много, да еще и весь вечер увивался за ней молодой барон фон Адлер, не отходя ни на шаг. Он был настойчив и все упирал на давнее знакомство. Таня смеялась его шуткам и комплиментам, но никогда не призналась бы ему в том, что после пикника Мимозовых даже не помнила его имени. Это был тот самый офицер, что дефилировал по ночам перед ее окнами. Васенька. Тане он был любопытен всего лишь как очередной кавалер, и она его просто терпела.

Гораздо более глубокое чувство возникло у нее при представлении его дяде – барону Корндорфу. По пикнику она его вовсе не помнила, но липкое ощущение того, что они уже когда-то встречались, причем при обстоятельствах не вызывающих у нее ничего приятного в воспоминаниях, преследовало ее весь вечер. Хотя сам старичок ничем не намекал на их возможную в прошлом встречу, знакомился с панегириками и восторгами, а отбыл с племянником одним из последних.

Только засыпая, Таня вспомнила, где она слышала этот скрипучий тембр голоса, и весь лоб ее покрылся холодной испариной. Крючковатый нос сегодняшнего гостя, сосватанного им Сергеем, был ранее скрываем под маской! Она вспомнила. Ах, братец! Ах, плут! Вот почему он ускользнул с теткиного праздника. Но, ничего. Татьяна теперь снова была в силе, она еще посчитается с ними со всеми.

А Лиза, весь вечер проведшая за роялем, уставшая, но довольная, почти засыпала в карете, когда Борцов вез их обратно домой. Андрей Григорьевич пожалел ее и не стал удовлетворять своего любопытства, отпустив сразу же спать. Лишь на следующий день, он за завтраком задал мучавший его со вчерашнего дня вопрос:

– Лизонька! Мне показалось, или ты имеешь знакомство с самим архиереем?

– Ну, «знакомство», это громко сказано, папа, – улыбнулась Лиза. – Но мы были представлены. Помнишь, меня вызывала запиской наша maman? После удачного исполнения поручения Белочки нас с Лидой просили помочь еще и в деле сбора народных библиотек. Но это дело не одноразовое, его надо будет доводить до ума, согласовывать с другими помощниками, с властями. Так как епархия является одной из сторон, что организуют всю кампанию по борьбе с безграмотностью в губернии, то нас познакомили с разными людьми, в том числе и с представителями духовенства. Я думала, папа. Это важное дело и для города, и для уезда в целом. Я боялась, что мне времени на все не хватит, но вчера дала свое окончательное согласие. Я возьмусь за это!

– Господи, дочь! – Полетаев даже отставил чашку. – Я горжусь тобой, ты такая умница у меня. И не бойся, ты со всем справишься. Главное – начать.

– То же твердит и Рафаэль Николаевич, – засмеялась Лиза. – Он говорит: «Надо сделать первый шаг, а там боженька подхватит, и ноги сами понесут!» И обещал нам помогать во всем. Надо бы пересмотреть и наши книги, папа. Тем более, что большая их часть все равно сейчас хранится на чердаке, без дела. Ты поможешь мне их разобрать? Дашь ключи?

– Как ты сказала? – Андрей Григорьевич вовсе опешил от обилия новостей. – Рафаэль? Что это за птица, ты не говорила мне раньше про такое знакомство?