Девятая Парковая Авеню (СИ)

— А что тут думать, — с трудом вымолвил я, ощутив его тонкие пальцы, нескромно забравшиеся под молнию ширинки. Вздрогнул, сильнее кусая губы. Его пальцы, чёртовы гибкие и длинные пальцы, хозяйничавшие в моих трусах… и ласкавшие там член, что уже ныл и рвался наружу из тесных джинсов. — Ты демон. Я ангел. Ты хочешь меня поиметь. Я хочу, чтоб ты меня поимел… Всё просто. Дуализм Творца, антагонизм нашего бытия. И насмешка природы лично надо мной.

— Раздвинь ноги… — его голос тонул в копне моих волос, а руки мастерски освобождали от одежды. Моё разгорячённое и немножко ополоумевшее обнажённое тело соприкасается с ледяным шёлком покрывала на огромной постели. Постели?! В шоке я вдруг понял, что мы уже не на улице, и даже не в Хельсинки, а в…

— Где мы? — тихо застонав, я выгнул шею и почувствовал удовольствие просто оттого, что он ложился на меня, такой же голый, но уже не хладный труп, поневоле разгорячённый… и жаждущий совокупления. — Дьявол, где мы?!

— Я не дьявол. Я демон, высший демон, из рода Владыки, — он крепко прижался ко мне всем телом и принялся сосать и вылизывать мои соски с таким увлечением и серьёзностью, словно я был его клиентом и ему полагалось отработать полную ночь. Я коротко вздохнул, достигнув, кажется, предела своего возбуждения и любопытства. — Демон-темптер.

— И как же тебя зовут?

— Асмодей II Александр Мортеаль.

— А покороче никак нельзя?

— Моди.

— Моди… — я бессознательно смаковал имя, растёкшееся во рту на манер тающего мороженого, и довольно смутно ощущал, что мы отрываемся от постели, переворачиваясь в воздухе и…

— Мы в столице Верхнего Ада. В Чёрном Дворце, в моих апартаментах… парим над моим гигантским ложем утех, — Асмодей погладил мои бёдра, неуверенно сжатые по бокам его талии, и с улыбкой склонился над моим лицом. — Кому-то рассказать — не поверят ведь… Не так ли?

В ответ я только вскрикнул, напряжённо свешивая голову вниз, к полу (и его, и мои волосы вопреки силе тяготения распластались в одной плоскости на манер змей Медузы Горгоны), и слегка задохнулся от боли. От неприятного изумления. Зачем… такое насилие? Такое проникновение. Он вошёл в меня без подготовки и предупреждения и сделал это грубо, властно и… Господи! Против воли я широко распахнул глаза, давясь в новом, мгновенно задушенном вскрике:

— Твой член!.. Он так холоден. Почему… — с трудом вырвавшийся шёпот поплыл по видимому и осязаемому воздуху, и свои собственные слова я уже забывал, отдаваясь во власть странных ощущений, граничивших со смертью, потому что этим твёрдым воздухом дышать было нельзя. И я судорожно тянулся к демону, в дыхании которого билась жизнь, и хоть эта проклятая Богом жизнь высасывала из меня душу, я всё равно ею дышал, с восторгом, отчаянием и рвущимися из груди стонами ненормального удовольствия. Ненормального, потому что его было мало — крохотный островок сладости в отравленном Тьмой море насилия. Я топился в нём, я тоже был отравлен… раздавлен и скручен болью. О небо, почему ты позволило всё это?! Мне так больно!.. Больно, но невозможно отказаться от этой боли, не вывернуться, не сбежать… Он во мне, проник в самую глубину тела, пролез в самую душу… в алтарь моего сердца… и хозяйничает там. Не знаю как… Сердце окутано мраком, скрылось за плотной завесой… онемело и больше не бьётся. А тело дрожит, бессильное что-либо сделать, безвольно повисшее в руках высшей тёмной силы, и я просто со стороны смотрю за тем, как неистово он рвёт и сжигает мои белоснежные крылья. И мой флаг, красный в белых полосах. Демон злого чёрного искушения. Демон-темптер. Я уже умер в твоих руках? Я не дышу слишком долго для простого человека, продавшего душу. Не свою. — Почему ты мучаешь меня?

— Потому что… — стеклянная тишина, ударившаяся об его печальную улыбку и разбившаяся на острые осколки, каждый из которых вонзился мне в сердце, — …ты приказал. Своим желанием.