Девятая Парковая Авеню (СИ)

Франциск чопорно поклонился и отчеканил:

— Если месье уходит на ночную работу и не говорит, когда вернётся, я подаю сытный завтрак ровно в восемь и он каждый раз приходит вовремя. Независимо от того, в Африке он был или на Северном полюсе, месье всегда с большим аппетитом съедает сковородку омлета с ратундой, телячьи котлеты и морковь, тёртую со сливками.

Повар отодвинул стул и жестом предложил Ксавьеру сесть. Поколебавшись, тот спросил:

— Могу ли я… отказаться от… всего этого? Я просто не хочу есть.

— Хочешь, — я мимоходом поразился жесткости собственного голоса, рванул Кси к себе (он буквально упал в мои объятья) и сел за стол. Как можно аккуратнее посадил его себе на колени. Его попа осталась висеть над стулом. Надеюсь, не соприкасаясь ни с чем, он не чувствовал боли. — Ты мой маленький гость. Инфант, балованный ребёнок, которого я с удовольствием угощу сам. Твоё дело — брезгливо помотать головой или, скривив капризные губы, съесть с ложечки предложенное лакомство. Давай. Неужели откажешь себе в роскоши покомандовать мной? Как своим слугой.

Ксавьер недоверчиво глянул на кусок котлеты, повисший на вилке у его рта, и застыл в раздумьях. Похоже, запах был слишком аппетитный. Его маленькие ноздри затрепетали. Как же сильно ты, наверное, голоден, гордый малыш…

Он закрыл глаза и проглотил первый кусочек. Губы порозовели сильнее и заблестели, покрываясь тонким слоем масла. Обворожительное зрелище. С трудом я сдержался, чтобы не сжать его судорожно в слишком тесных и грубых объятьях. Это был бы не порыв нежности, а чистое зверство. Мне осталось дрожать, отдыхая после изнурительного усилия воли, и слегка одичавшим от страсти взглядом следить, как двигаются маленькие мышцы на израненной шее. Кси… только не открывай глаза. Не смотри, я не хочу, чтобы ты видел. Я не могу сейчас поставить «ширмочки» и скрыть своё желание. Тебе просто нельзя знать, как я тебя обожаю.

*

— Я объелся, — меланхолично сообщил Ксавьер, растянувшись на свежезастеленных чёрных простынях. — Если я засну прямо сейчас, ты не зарежешь меня до того, как ответишь на все интересующие меня вопросы?

— Нет, — я не знал, смеяться мне или плакать в ответ на эту тираду. — Я не люблю марать кровью собственную постель.

— Правда?

Я кивнул. Кси чуть улыбнулся, сладко зевнул и пролепетал, сворачиваясь в клубок и, как я понимаю, уже проваливаясь в сон:

— Полечи меня, пожалуйста. Я чувствую себя заражённой вирусом компьютерной программой. Вылечи мою шкурку, хакер. Мне так больно…

Шатаясь как пьяный, я выбрался из комнаты. Нашёл в аптечке мазь для заживления синяков и порезов и бездумно взял. Пока втирал её в измученное тело Ксавьера, пытался понять значение последних слов. Может, он учится на программиста? Шкурка… забавное, не к месту, слово. И к нему совсем неприменимое. Ему гораздо больше подойдет «Белоснежка».

Я нахмурился. Белой и снежной эта изуродованная кожа станет не раньше чем через две недели. А его обесчещенную попу я смогу полностью восстановить в правах сидения на стульях и креслах… мм… через месяц — это минимум. И до того времени я не хотел бы отвечать на его вопросы. Пусть сначала выздоровеет. Я найду способ увильнуть от неприятной темы. А пока я должен придумать, как сделать ему один довольно эротичный массаж. Умение подобной хренотени когда-то входило в мои прямые шлюшные обязанности.

Вечером, после ещё одной процедуры по втиранию мази, когда я понял, что синяки понемногу бледнеют, а раны начали затягиваться, можно было бы восстановить (или пробудить?) чувствительность его кожи. Я не хочу, чтобы после этого ужасного «приключения» он стал духовно и физически невосприимчив к ласке. Но я не решился. Это первый его вечер в моём доме. Я не посмею. Это не будет частью гостеприимства. Если он проснётся, то не поймёт… зачем я раздел его. Зачем прикасаюсь. Зачем вообще пробую что-то делать с его несчастным, чудом выжившим телом… И я, смирившись с валом аргументов, свалился на кровать в соседней комнате.

Лежал некоторое время без сна, обдумывая, во что мы оба влипли. И какие последствия ещё выползут на свет божий. Моё состояние меня не волнует. Я отделался стандартными травяными ваннами и специальной подушкой под задницу. Регенерация идёт полным ходом, на мне всегда всё заживало как на кошке. Не думаю, что я с рождения такой: на базе меня обрабатывали специальными препаратами, пичкали химической дрянью, что там было в составе… я уже всё равно не узнаю. Но Ксавьер — не такой. И ему ещё долго мучиться от боли при каждом движении.