Девятая печать

Маленькие пальчики пробрались под рукав тёплой куртки и обхватили мужские запястья.

– И… что? Что случилось? Как она туда попала? Я имею в виду клинику.

– У меня не получается рассказывать сказки так же хорошо, как у тебя. Но я попробую, – Филипп обхватил одной рукой Нэйту за плечи, постаравшись устроиться так, чтобы их ладони по-прежнему касались друг друга, и начал свою сказку-быль.

{Жил-был маг. Не хуже и не лучше других. Всё было у него, как у всех. Магия, по большей части светлая. Ученики и даже своя башня. Башня, как башня. И ученики, как ученики. Разные были ученики. Тёмные, светлые. Парни и девушки. Будущие повелители огня или воды. Уже инициированные и ещё нет. В меру способные, в меру хитрые и ленивые. Каждый со своим набором амбиций. Я же говорю, всё, как у всех. И относился тот маг к ним ко всем одинаково. Как говорится, строго, но справедливо. Пока не появилась в его башне новая девушка. Красивая ли? Да тоже как все. Немного нелюдимая и странная, много знала о магии и в то же время не знала самых простых жизненных вещей. Полная твоя противоположность, – здесь Филипп грустно улыбнулся. – Но каких только причуд не бывает среди таких вот неофитов. И не привлекла бы она пристального внимания других учеников, если бы не трясся над ней Учитель больше, чем над другими. Обида? Зависть? Кто теперь разберёт. Но поспорили несколько дурней из когорты его учеников, что инициируют её первыми. Можно было заслужить доверие Учителя и получить право инициации официально, но дурням показалось это неинтересным. Тут ведь главное что? Сила инициирующего. Ну, и чувства, куда же без них. Сила у тех дурней была, а чувства предполагалось разжечь у девушки.}

– Не замёрзла? – поинтересовался Филипп, слегка коснувшись губами лба Нэйты. – А то, может, пойдём домой?

Ну да, пойти домой и не узнать, что же было дальше. Это он так мстит за растянутые на несколько ночей сказки для Макара? Когда Нэйта прерывалась и обещала досказать на следующий раз. Но у неё следующего раза может не быть. Может, отправит её Учитель к тому самому лорд-магу Принстону уже завтра, а может, настроение у него пропадёт рассказывать. Нет уж, пусть продолжает, и она отчаянно замотала головой.

– Как знаешь, – по телу побежало магическое тепло. Давно бы так. – На чём мы остановились?

– На дурнях, – охотно подсказала Нэйта.

Филипп согласно кивнул.

{Сказано – сделано. Принялись те великовозрастные оболтусы – все инициированные маги, кстати, – оказывать новой ученице знаки внимания. Цветы, конфеты, другие милые безделушки. Всё, как всегда. И только один из них сумел подобрать нужные слова. Что обещают мужчины в таком случае? Не меньше, чем весь обитаемый мир. И звёзды, конечно. Куда же без этого. Слишком уж неискушённой была та ученица. Поверила. Видимо, очень нужен ей был тот обещанный мир. Знала ли она, что творила, когда оказалась в комнате того мага? Наверняка знала, но не остановила. А он был напорист. На кону стоял очень дорогой артефакт перемещения, купленный спорщиками вскладчину, и обещанный победителю спора. Всё случилось вроде бы по обоюдному согласию…

Девушка ещё не успела прийти в себя, как в спальне триумфатора появился разгневанный Учитель. Не дав провинившемуся вымолвить ни слова, он бросил в своего ученика боевым заклинанием. А ученик, как я уже тебе говорил, был очень сильным. К тому же, некромантом. В напавшего полетело заклинание упокоения нежити, запрещённое к применению на живых. Всё, что успел сделать Учитель, перед тем, как рассыпаться в прах, это проклясть своего убийцу. Проклятием не смерти нет, этим сильного некроманта не возьмёшь. Это было проклятие одиночества. То есть, полного одиночества. Без семьи и учеников.

Вот так и познакомилась Лилит с изнанкой человеческой жизни. Растерялась ли она? Может, и растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ещё не смолкло эхо слов Учителя, ещё корчилось в агонии его тело, а она уже творила свою магию, останавливая проклятие, вернее, рассеивая его. Помогло здесь то, что Учитель был светлым, им, как известно, проклятия даются сложнее. Но и Лилит, будучи, как уже выяснилось потом, универсальным магом, с печатью учителя переняла бОльшую предрасположенность к светлой магии.

«Одиночество неподвластно любви, – сказала тогда она. – Любовь спасёт тебя».

Ирония? Ещё бы. Ведь любовь у нас, если и была, то односторонняя.