Девятая жизнь Луи Дракса

– Меня изнасиловали, ясно? Теперь вы довольны? – хрипло прошептала она и опустила голову. Плечи беспомощно задрожали. Какой же я бесчувственный дурак, почему сразу не догадался? Своею хрупкостью она способна разбудить в мужчине не только самое возвышенное, но и самое низменное.

– Простите меня, пожалуйста. – Я сжал ее ладонь.

– Теперь вы понимаете, почему я не хотела говорить. Я не сразу поняла, что беременна. – Она говорила сухо, не поднимая глаз. – Или, может, догадывалась, но старалась об этом не думать. А когда убедилась, было уже поздно делать аборт.

– И вы не сообщили в полицию?

– Какой смысл? Нет смысла, если это знакомый, и я ведь его даже любила, по крайней мере, мне так казалось. Я хотела просто жить дальше, вот и все. Я переехала в Лион и там родила Луи. Совсем одна. Мать в Гваделупе, а сестра не желала меня знать.

– Это было очень храбро – не отказаться от ребенка, – мягко произнес я. – После того, как… – Но я не смог подобрать нужных слов. Она поежилась и тяжело выдохнула, словно обессилела.

– Кто вам об этом сказал?

– Детектив Шарвийфор.

– Она не имела права.

Я видел, как давят на нее эти воспоминания. Натали сидела совершенно потерянная, волосы выбились и упали на лицо, а голые руки покрылись мурашками. Я с содроганием посмотрел на синяк, который уже потихоньку светлел.

– Так что же произошло? – прошептал я.

Она медленно выпрямилась, убрала со лба волосы и посмотрела не меня. Глаза у нее были красными и мокрыми, косметика потекла. А она так хотела выглядеть красивой. Как же мне было жалко ее. Или, может, то была любовь? Кто его знает, да и какая разница.

– Я действительно хотела отдать Луи, когда ему было всего три недели. Но эта пара, которая хотела его усыновить… – Она замолчала. Я протянул руку и осторожно погладил ее по волосам, тонким и нежным, как паутинка. – А потом я передумала, вот и все. Послушайте, я больше не могу…

Я опасливо наклонился и обнял ее. Натали меня не оттолкнула. Она похудела; я это чувствовал. Совсем невесомая, как скелетик.

– Вам не понравились эти люди?

– Дело не в этом. Просто они были такими счастливыми, – прошептала она. – Счастливая пара – во всяком случае, мне так показалось. Счастливы друг с другом. И счастливы усыновить моего Луи. – Голос у нее пресекся. – Господи, они были счастливы, счастливы. У них было все, о чем я мечтала.

Я сжал ее крепче.

– Сначала я вообще не смотрела на Луи, – сказала Натали. – То есть – вот так. Как на сына. И только после этого я вдруг… я поняла, что это мой сын. Что он мой. И что я могу любить его, смогу этому научиться, пусть даже он появился на свет при таких обстоятельствах. Смогу быть счастлива с ребенком, как и та женщина. И я подумала, что когда-нибудь, может, встречу мужчину, который захочет стать отцом для моего мальчика. Я поняла, что не нужно думать о том, откуда Луи взялся. И я подумала: я стану такая, как эти двое. Я просто буду любить его. И я стала его любить. Я оставила его себе.

– А потом вы повстречали Пьера?

– И все ему рассказала. Поначалу он относился к Луи как настоящий отец. Он всегда хотел иметь детей.

– От первого брака у него были дети? Натали напряглась.

– Я так понимаю, про Катрин вам тоже детектив рассказала?

– Да.

– И что же она говорила?

– Ничего особенного. Сказала, что Пьер был до этого женат.

– И больше ничего?

– Нет. А что?

– Господи, у меня такое чувство, будто всю мою жизнь отдали на милость… хищникам. – Она испытующе взглянула на меня. Я напряженно замолк.

– И я, по-вашему, тоже хищник? – медленно спросил я. – Вы на это намекаете? Неужели вы думаете, что я способен…

– Я же видела, как вы на меня смотрели, когда мы приехали с Луи. Прикидывали, насколько я… сломлена.

Эти слова прозвучали как пощечина. Быть может, в ее словах была крохотная доля правды? Может, я и вправду хищник? Я мучительно покраснел.

– Мне очень жаль, если вы так про меня думали. Потому что у меня и в мыслях этого не было, и я никакое не животное.

Она закрыла глаза.

– Да, конечно. Может быть, я несправедлива. Вы не обижайтесь. Просто… мужчины доставили мне столько бед.

Ну еще бы.

Она внезапно улыбнулась – я уже знал, как Натали надевает эту вымученную оживленную улыбку, когда безуспешно хочет показаться храброй. Сердце мое сжалось. Я нащупывал следующий вопрос и отчаянно боялся перегнуть палку.

– И когда… когда все начало ломаться? Я имею в виду – между Пьером и Луи?

– Довольно скоро. Луи без конца болел, ранился, он был трудным грудничком, трудным двухлеткой. Он всегда был… ну, в общем, трудным. Поэтому работать я не могла, сидела дома. Потом Пьер вбил себе в голову, что у Луи плохая наследственность. Чем больше он к нему охладевал, тем упорнее пытался это заглушить, очень много им занимался. Со стороны Пьер казался идеальным отцом. И в каком-то смысле так оно и было. Но в глубине все было очень хрупко. И тогда я – ну, я решила поскорее забеременеть. Родить нашего ребенка, чтобы все наладилось. Но у нас ничего не вышло.