Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– А зачем – ты просто убиваешь. Отчаянием. Страхом. Не Мелькор, ты – разрушитель! – выпалил Ирмо, разозлившись окончательно, потом посмотрел на Манвэ. Пальцы Короля чуть сильнее, чем надо, сжали подлокотники кресла. Он сказал:

– Допустим. Но Эонвэ – мой майа и останется таковым навсегда. Да и куда он денется?

– Не знаю. Это сейчас он не представляет жизни без тебя. Придет время – научится. Так что давай, помоги ему, продолжай в том же духе…

– Если уйдет, я не буду его преследовать… – криво усмехнулся Король.

– До тех пор, пока…

Ирмо осекся, поймав взгляд Владыки. Такой боли он не видел давно – глубоко скрытой на дне потемневших глаз. Утонченно-красивые черты лица остались неподвижны, храня надменное выражение, но там, за синим стеклом, клубилось нечто… Ирмо невольно сплел пальцы, стиснув ладони…

– До тех пор, пока не совершит нечто неподобающее? – продолжил меж тем Манвэ безжизненно ровным голосом. – Он не совершит. Не совершит, слышишь? Никогда! Он сотворен подобным мне и преданным мне – безраздельно! И он исполняет мою Волю, а я ничего не делаю неправильно, не по Замыслу, он не уйдет, и с ним ничего не случится, – это был уже лихорадочный, свистящий шепот, так непохожий на обычно плавную речь Короля. Казалось, он говорит это себе, уже не замечая Ирмо. – Ни с кем ничего подобного не случится. Этого не будет – больше никогда не будет… – Ирмо показалось, что Манвэ безумен – хотя такого не могло быть, но глаза были пустые, невидящие, точнее, видящие то, что мог видеть лишь он. Голос Короля пресекся…

– Манвэ… – невольно вырвалось у Мастера Грез.

– Что? – Разом вернувшись в окружающий мир, Владыка выпрямился в кресле. – Что тебе надо, Лориэн? Чтобы я привязал его к себе еще крепче? Любовь, привязанность – зачем? А если что-то произойдет – опять терять? Ему это зачем – если со мной… – Он резко замолчал, потом продолжил уверенней: – Нет, со мной ничего не будет, никуда не денусь и гнев не навлеку, я же ни в чем не нарушаю Его волю… Этого не может быть, – рассеянно проговорил он.

Ирмо почудился страх. Манвэ боялся. Чего? Кого?

Но задать прямой вопрос он не решился. Если Манвэ и трус, то говорить это ему в глаза не стоит. И еще что-то, какое-то неясное ощущение остановило Мастера Грез. Какой-то не такой это был страх.

– О чем ты, Владыка?

– Я? Так, ни о чем. Тебе не стоило обращать на это внимание.

– Если я уже здесь… – прошептал Ирмо.

– Ну и что? Ты пришел объяснить, что с Эонвэ, вот и объясни, будь любезен.

– Ты не только его довел. Ты и себя уничтожаешь. И не знаю, смогу ли помочь тебе.

– Не думаю. И кажется, я тебя об этом не просил.

– Ты же не даешь себе расслабиться ни на мгновение. Разрушаешь себя… И тех, кто рядом. Тех, кто ближе. Тех, кто любит тебя, несмотря ни на что…

– Я ни от кого не жду любви. Что проку любить, если… если приходится выбирать между любовью и обязанностью, долгом… Знаешь, есть порода пастушьих собак – они кусают отбивающихся от стада овец, чтобы не разбегались… Ты полагаешь, что кто-то принимает во внимание, любят ли овцы собаку?

– Ну нельзя же так, – прошептал Ирмо. – Но… почему ты действуешь страхом? Разве лаской нельзя? Почему ты хотя бы иногда не поговоришь с кем-нибудь…

– О чем?! Об этом? Ты что, Ирмо, совсем в своем Саду грез перебрал? С Вардой? Ей и так хватает, не зря к тебе ходит… Или с Эонвэ? Для чего? Чтобы по-о-нял? – со злым ехидством протянул Король. «На, ешь, сам напросился!» – Ну не будет он меня бояться, я, собственно, специально к этому не стремился, поверит и – что? Будет исполнять все из любви, а не из страха? Какая разница?

– Он не в состоянии все время бояться. Если уж ты его таким сотворил, то наградил бы уж и более крепкими нервами…

– Что мог, то и сотворил! – огрызнулся Манвэ.

– А теперь с себя всякую ответственность снимаешь?

– Я отвечаю за любое из своих деяний, – отрезал Король.

Ирмо покачал головой. Куда увел их этот разговор? Куда зайдет? Он вступил на очень зыбкую почву, и как знать, какие меры по ограждению своей истрепанной души предпримет явно задетый за живое Владыка? Впрочем, раз уж так, надо идти до конца. Он ведь – Властитель Душ, кому еще это расхлебывать?

– Ну почему ты не хочешь хотя бы отдохнуть? Ведь Сады для того и существуют.

– Ты сам когда-то сказал, что врач нужен только живым, – что еще тебе надо? При чем тут я?

– Я не то имел в виду…

– Уже неважно – ты был прав. К тому же не вижу смысла уходить в грезы, в эти краткие часы веря, что все идет так, как хотелось бы, и вообще все просто замечательно и мило. Потом ведь придется проснуться.

– Но всем необходима передышка.

– О да! Люди вот, я слышал, при допросах с пристрастием (они же не могут, бедные, напрямую покопаться в мыслях) отливают время от времени допрашиваемого водой, чтобы не сдох раньше срока…

– Спасибо, Владыка, я тронут, – прошипел Ирмо.

– А при чем тут ты? Ты милосерден, делаешь, что можешь. Поплачутся тебе, успокоятся – и опять все тихо.

– И я скоро сменю прозвище Мастер Грез на Мастер Промывки Мозгов…

– Ты же не хочешь крови? Кровь в обмен на мир, память в обмен на кровь…