Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

— Э-э, если я правильно понял, одно другому не мешает? Не показывался Учителю на глаза две эпохи и еще тысячу лет подождет? Нет, ладно: мы милостивы и никого не наказываем сверх меры — несомненно, имеющейся в Замысле…

— Будьте прокляты вы и ваш Замысел вместе с вами! И ты… Король, будь проклят, вспомнишь еще, что с Мелькором сделал, на своей шкуре почувствуешь!

— Шкура, как ты изволил выразиться, у меня не столь чувствительна, и добраться до нее посложнее. Уж не ты ли попытаешься?

— Легко издеваться над тем, кто в твоей власти! Но тебе отомстят — я отомщу при первой возможности, упрячь куда хочешь!

— Ну вот и поглядим — время терпит, а ТАМ его вообще нет. Так что… Слушай приговор, Артано Аулендил, Ортхеннэр, Аннатар, он же Гортхауэр, он же — Саурон: как пособник Врага, противник воплощения Замысла, мятежник, в данный момент к раскаянию неспособный, ты отправляешься в Пустоту, за пределы Арды — ибо нет на ней места бунтовщикам. Да будет так!

— Да будет так! — повторили фигуры в круге.

— Да будет так — спасибо за великую милость, Владыка, — будь ты проклят!

— Спасибо, я это уже слышал. Ступай.

— Ненавижу!!!..

Кольцо нестерпимого, жгучего света сомкнулось вокруг Гортхауэра, поток силы исходил от Манвэ и остальных участников судилища, охватывая приговоренного. Он распрямился, сделал шаг — кольцо подталкивало его — туда, к последнему порогу, находящемуся где-то в чертоге Ниэнны, — почему там? Какая разница?! Словно раздвинулась завеса, заклубилась серая, тусклая мгла за умозрительным порогом, дохнуло удушливо не то гарью, не то тленом, впрочем, это, видимо, казалось — уж очень мертво было там, за Гранью… Ни звезд, ни Тьмы — только всепоглощающее, давящее ничто. Опять мелькнуло воспоминание — то, давнее. Он отогнал его… «Сволочь!..» Еще шаг — последний. И Он, Учитель, там — уже две эпохи?! Обманывает подлец Манвэ — где он найдет Его? Им не увидеться… Нет!!! Найду — меня так просто не уничтожите. Я найду. Я приду. Я…

* * *

Вокруг была тьма, но не та вольная Тьма, рождающая свет, дающая силы творить, — тяжелая, мертвая завеса, облепляющая, подобно паутине, она сжимала со всех сторон, словно глухие стены, только и ждущие, чтобы задавить, похоронив под собой.

И ему, всегда верившему Тьме, это было несносно, как очередное предательство. Он затравленно огляделся — ничего, лишь мертвая пустота.

— Ортхеннэр?.. — Голос, такой знакомый, только очень тихий, глухой, словно звук треснувшей флейты…

Неужели? Радость и горечь. Неуместная, впрочем, радость. Чему тут радоваться по большому счету?

— Учитель? Где ты?

— Ортхеннэр… ты тоже здесь… Не уберег я тебя. Прости, если сможешь, — за Память, за одиночество… Если сможешь…

— Учитель, не надо! — Острая боль обожгла, словно иглой пронзив. — Не надо, я же понимаю, я должен был остаться, сохранить, ты никому другому не мог поручить это — только и я не сумел. Я старался, еще немного, и я бы им всем… Если бы не этот предатель! Если бы я мог себе представить! Там бы гнить до конца времен оставил! С лица Арты стер!

— Ученик мой, о чем ты? Что с тобой? — Удивление и тревога в слабом голосе, но — живом, теплом, как раньше. — Успокойся, расскажи…

Тихо звякнула цепь — он резко обернулся на звук, наконец разглядев в мутной мгле того, кого хотел видеть больше всего на свете — и весь свет бы отдал, лишь бы не видеть его здесь. Мелькор, Создатель, Учитель…

Гортхауэр невольно отшатнулся в сторону от внезапно нахлынувшего ужаса — он чувствовал, знал, что случилось с Мелькором, связь была сильнее, чем, видимо, предполагал Учитель, думавший оградить его от этого кошмара, но увиденное все равно потрясло майа.

— Что… что они с тобой сделали?! — В ответ он почувствовал дикую, почти звериную тоску Валы, уловил обрывок мысли: «…И он… разумеется…»

«…Глупец, дрянь — как я мог? Что, ничего страшнее не видел?» — Гортхауэр сжался от стыда и злости на себя, вглядываясь в застывшую перед ним фигуру. Мелькор, казалось, висел в пустоте, словно и впрямь опутанный паутиной, не дающей уйти дальше или вернуться. Сейчас Вала сгорбился, скрестив скованные руки на груди, опустив голову, так что майа не мог больше видеть лица…

— Нет! Неправда, что ты, просто… не могу видеть… Что они сделали, гады… Мелькор, прости…

— Ничего. Ничего… Ну успокойся. Расскажи лучше, что с Артой?

Гортхауэр припал к коленям Учителя — да, Мелькор не любит этого, но ничего с собой поделать майа не мог. Поднял лицо, пытаясь заглянуть в глаза — глаз не было, только черные провалы, окруженные трещинами ресниц, и — ощущение пристального взгляда…

— Арта… Куда она денется? А вот Мордора больше нет. Война закончилась полной победой Света, — ядовито прошипел Гортхауэр. — А все этот девятый, тварь, сволочь нуменорская, книжник проклятый… — Призрачный майа разразился, не сдержавшись, площадной бранью, злость и обида душили его, — я ему кольцо дал, с обсидианом…

— Да о ком ты? Кто это, объясни толком! — Мелькор попытался по привычке, как раньше, положить руку на плечо Ученика — она упала, пройдя насквозь, Опять зашелестела цепь.