Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

— Ничего особенного. Просто колечко понемногу освободило вас от всякой шелухи, связанной с человечностью, ну и… от плоти — заодно — тоже.

— Будь оно проклято! — прошептал я.

— Ах, вот как! Что ж, тогда верни его мне, а уж я найду ему хозяина — желающих хоть отбавляй. Впрочем, не берусь угадать, что ждет тебя за Кругом Мира — ведь ты там скоро окажешься, а за твои художества…

Я молчал, хотя его наглость бесила меня.

— Но ты можешь жить сколько угодно и веселиться за мой счет — став моим слугой, разумеется. У тебя неплохо получится.

От такого заявления я на секунду онемел, а потом со всего размаху влепил ему пощечину.

Саурон встал, глаза его светились теперь багровым огнем и, казалось, метали искры. Он поднял руку, и я увидел Кольцо — простое на вид, без камня, — но оно как будто горело изнутри.

Кольценосцы схватили было меня, но он остановил их:

— Не надо. Ты наглец, но меня это даже забавляет. Я же знаю тебя, твои тщеславие и жестокость — во имя красоты, разумеется. Так что рабом моим ты будешь все равно. Смотри же!

Кольцо на его пальце засветилось ярче, и я почувствовал, как мое же кольцо тянет меня вниз — я хотел снять его — и не смог. Под страшным давлением я упал на колени, а потом — распластался ниц у ног ухмыляющегося Саурона — ни одна самая ничтожная часть моего исчезающего тела не слушалась меня…

Рассказчика передернуло, а глаза превратились в горящие щели. Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.

Саурон наступил на кисть руки — той, что нанесла удар, и под его сапогом она рассыпалась в прах. Я не успел почувствовать боли, так как ее перекрыла мука куда более сильная: кольцо, скатившись со сломанного пальца, покинуло меля и покатилось по полу. Я даже не пытался поймать его: плоть распадалась со страшной болью.

Саурон заглянул мне в глаза, приподняв голову за подбородок:

— Ну? Рабство или: будет еще хуже — ТАМ… Мужество оставило меня — я не смог умереть тогда и проклят теперь — навсегда. Я стал рабом Кольца.

Мое он вытянул из угла, куда оно закатилось, и вложил в уцелевшую руку.

— Развлекайтесь, ваше высочество, пока на службу не призвали.

Потом я получил новую плоть, уподобившись остальным. Каковы были их пути… Разные, насколько мне известно, но это уже не моя тайна.

Итак… Мы выполняли приказы Владыки — самого разного свойства. С падением Нуменора дивный облик он утратил и манеры у него испортились окончательно — и впрямь, зачем и для кого стараться?

Я не пользовался у него особым доверием — ему достаточно было поймать мой взгляд, чтобы оценить степень собственной развоплощенности, а заявления вроде «на себя посмотри» утешением служили слабым. Впрочем, оказалось, что мое нормальное зрение осталось почти неизменным и людей я лучше чувствую и понимаю — со всеми вытекающими отсюда преимуществами. Так что в некоторых деликатных ситуациях я был незаменим.

А потом я стал забывать — и былую жизнь, и оскорбление Саурона, и внешний мир. У нас была общая жизнь и одна судьба. Проклятые должны держаться вместе, не так ли? Подобное к подобному, а, Митрандир? — Призрак повернулся к Гэндальфу.

Я стал находить особую прелесть в насилии и жестокости, получать удовольствие, видя, как ужас сковывает сердца живущих в Средиземье при одном моем появлении. Я уже плохо представлял себе, что можно существовать как-то по-другому.

Так продолжалось немало лет. А потом со мной произошла странная вещь — я полюбил — если вообще на это способны души, лишенные надежды. Вряд ли я даже имею право называть это так…

Мы носились по Средиземью в поисках новых рабов для Мордора — а я должен был подыскать и отобрать наиболее миловидных и кротких, чтобы меньше возни было с приручением, ибо Саурон желал окружить себя наилучшими экземплярами человеческой ли, эльфийской ли породы…

— Так вот как пропадали прекрасные эльфийские девы! — вскричал, не в силах сдержать гнев, Леголас, хватаясь за кинжал.

— Да, именно так, — прищурился назгул. — Что же, ударьте, любезный Леголас, ваш клинок, кажется, эльфийской стали? О, если бы можно было таким образом обрести подлинную свободу, я бы давно уже решил эту проблему с помощью вам подобных. Впрочем, я к вашим услугам.

— Не время сейчас, — дернул эльфа за рукав Гимли. — Лучше пусть дорасскажет, — вот уж не думал, что у Всадников с Сауроном свои счеты.

— Я говорю в данном случае только о себе, почтенный наугрим…

— Нет, правда, чем он вам еще досадил? — не унимался гном.

— Досадил… Да… Ладно. Почему бы и не выговориться? Скрывать, пожалуй, нечего, да и болтать вам ни к чему — похоже, сплетни не относятся к вашим излюбленным развлечениям.