Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

Манвэ уселся в кресле, подтянув колени к подбородку. Сколько еще он продержится? За все надо платить: за приговоры, за кровь, за страх — неважно, что иного не дано. Он уже почти ничто — но это ведомо лишь ему, Владыке. А Арда скоро выпьет его. Останется лишь стихия, никем не управляемая… Может, когда он совсем истощится, Единый смилуется над ним и возьмет к Себе, избавив от позора бессилия? Может, можно будет — уйти? Если на Арде все будет в порядке? Возможно, осталось немного. Выдержать… Вытерпеть — столько, сколько потребуется. Владыка нахмурился и нервно закурил, свернувшись в кресле. Его никто не видел — и на том спасибо.

* * *

Очнувшись от колдовского сна, Эонвэ огляделся. Сквозь кружева сумрака пробивались тонкие пряди закатных лучей. Майа потянулся, пытаясь сообразить, почему он оказался здесь и что произошло. Забвение рассеивалось, как лепестки утреннего тумана, обнажая память — цепкую и невеселую. Он вспомнил все — и гнев сотворившего, и наказание, и отправку в Сады Грез. «Но… я же помню все — подробно и точно. Значит, Ирмо ничего не сделал? И я остался собой?» — Эонвэ вздохнул с облегчением, по тут же озадаченно склонил голову. Если Манвэ и пожелал оставить своего герольда таким, как есть, пожелает ли он его видеть снова? Мало ли, что ждать обещал… Вряд ли ему, оступившемуся, будет оказано доверие… И все же надо идти — нельзя ослушаться приказа. Встав и расправив складки плаща, Эонвэ медленно пошел к выходу. Свет Валмара уже блеснул ему в лицо, когда подошедший сзади Ирмо тихо позвал его.

— Счастливого пути, — произнес Владыка Душ, — не унывай. Все устроится: ты нужен ему… — Улыбнувшись грустно и помахав рукой на прощание, Ирмо углубился в густые заросли — словно растворился в них.

Эонвэ приветственно поднял руку и шагнул в свет.

Дойдя до Ильмарин, он тихонько проскользнул в свои покои, ожидая, вызовет ли его Повелитель Ветров. Зажег свечу и устроился в резном кресле, глядя на дрожащий огонек. Тихий стук в дверь вывел майа из оцепенения. Кто бы это мог быть? Собственно, Эонвэ это было безразлично, и он тихо проговорил:

— Войдите…

Изящные створки приоткрылись, и на пороге возникли Аллор и Эльдин.

— Мы не помешали? — вежливо поинтересовался новый майа, стоя по ту сторону двери.

— Нет, что ты, заходите. Располагайтесь, — тускло сказал Эонвэ.

Майар проскользнули в комнату и уселись на стулья.

— А как вы в Ильмарин попали?

— Манвэ разрешил. Появляться.

— А-а… ну что же, я рад за вас… — проговорил герольд. Вышло нерадостно, и майар не могли этого не заметить.

— Что-нибудь случилось? — спросил Аллор.

Эонвэ, собравшись с мыслями и ругая себя за невольные проявления настроения, развел руками:

— С чего ты взял? Все в порядке.

— Прости, но у тебя на лице написано обратное. Впрочем, это твое дело, я не настаиваю на объяснении.

— Ну и что? Тебе-то до меня что за дело? — с досадой бросил Эонвэ.

— Мне? Ну как тебе сказать… Было же тебе до меня дело на Круге три дня назад. Ты же старался мне помочь… — Майа улыбнулся краем губ.

— Видно, меньше чужими делами интересоваться надо! — Герольд Манвэ махнул рукой.

Аллор пристально посмотрел на него:

— У тебя неприятности — из-за меня?! Тогда мы просто должны знать, что произошло.

— А то еще что-нибудь натворим, — добавила Эльдин. Не желая и не имея сил сдерживаться, Эонвэ, где вкратце, а где — подробно, изложил то, что произошло. Майар внимательно слушали, изредка переглядываясь.

— Вот так, — закончил Эонвэ. — Теперь, наверное, он мне доверять не будет. Он слабостей не прощает, ему же они несвойственны. Найдет или сотворит кого-нибудь другого. Ведь его только конечный итог интересует. Что же, орудие сломалось — можно добыть новое… Король не может руководствоваться чувствами…

— Но это не значит, что у него их нет, — парировал Аллор. — Знаешь, ранить могут сильнее всего — свои. Ощутить, насколько твой же сотворенный не верит тебе и боится, стремясь скрыться с глаз долой, — разве это не больно?

Эонвэ недоверчиво вскинул бровь. Аллор пожал плечами, продолжая:

— Кому как не тебе это знать? Ты же ближе всех к нему… Ну кроме Варды, конечно. Но ты — помощник. Конечно, это срыв…

— Срыв… — протянул Эонвэ недоверчиво.

— А что ему, истерику тебе закатывать?

Майа Манвэ покачал головой:

— Нет, вот еще…

«Нервы у Манвэ совсем никуда не годятся», — мысленно обратился к Эльдин нуменорец: направленной безмолвной речью они овладели на удивление легко.

— А что теперь делать? Я бы мог покаяться, но это будет очередное вранье. И вообще — треснувшая чаша…

— Так вы же не из глины, — улыбнулась Эльдин.

— Все утрясется — ни ты без него не сможешь, ни он… — Аллор не закончил фразу, глядя на дверь, в проеме которой словно парой росчерков нарисовалась фигура Манвэ. Оглядев собравшуюся компанию, Король усмехнулся. Все встали, приветствуя его. Эонвэ, не глядя по сторонам, опустил глаза.

— С возвращением, Эонвэ! — улыбнулся Манвэ одними губами, милостиво кивнув остальным.

— Благодарю, Владыка! — Герольд поклонился.