Девятое зеркало (СИ)

— Проклятье, — шепчет он, не спуская с меня глаз, — иди ко мне, девчонка.

Все во мне тревожно звенит в ответ на его слова. Даже больше — сердце бьет, словно колокол, оглушает. Теперь я хочу бежать от него на край света, пусть даже в ту самую Пустошь, о которой говорили бессмертные. Едва допускаю мысль, что он снова поцелует меня, все внутри дрожит и обрывается. Губы горят, и вся я сгораю.

— Я… — и не знаю, что сказать. — Мы… еще два дня! Точно! Два дня есть… у меня… два… — и задыхаюсь, поглощенная эмоциями.

— Ты увидела еще не весь дворец, — Акар спокойно наблюдает за моей агонией.

— И пусть, — пожимаю плечами. — Еще будет время.

— Я покажу тебе кое-что сокровенное.

— А? — ошалело.

Акар смеется.

— Латанур. Зеркало Эморы.

Выдыхаю с облегчением.

— Еще одно? А до утра это не ждет?

— Никак не ждет.

— Ну, — говорю с сомнением. — Ладно.

Он протягивает ладонь. Мне меньше всего хочется касаться его. Я вспоминаю, как он усадил меня верхом и обнимал, и совершенно дурею от стыда. Грудь обдает жаром, щеки вспыхивают румянцем.

Но и пренебрегать хорошими манерами хозяина гор небезопасно.

Едва я касаюсь его прохладных пальцев, он говорит сквозь улыбку:

— Латанур в моей комнате, Тея. Хочешь увидеть его?

— Нет, — холодея от одной только мысли, что окажусь там.

И тихий сладкий шепот в ответ:

— Хочешь.

Глава 15

Утро вторглось в комнату ярким золотистым светом.

Я переступила босыми ногами, ощущая зябкий холод — в спальне Акара, округлой, с вытянутыми окнами, сквозь которые виднелся весь горных хребет, объятый снегом, точно сахарной ватой, можно было окоченеть. Да, здесь было потрясающе красиво, потому что комната была белой, вытесанной в горном камне, и свет заливал ее полностью. Но холод стоял жуткий, и я совершенно замерзла в большой, просторной и белоснежной кровати, несмотря на множество перин, одеял и рыжих шкур.

Зеркало, черное, в раме из черненного серебра и камня, необыкновенно выделяющееся в этой спальне, вновь захватило мое внимание, и я прикоснулась к ледяной глади, в которой искаженной тенью мелькнуло мое отражение. Прочла на верхней планке рамы: «Латанур». Его поверхность была плотной и твердой, враждебной и глухой, не желающей пускать чужаков внутрь.

Я медленно скользнула дальше, туда, где стояли два мягких кресла, повернутых друг к другу. Прикоснулась к спинке одного из них: возможно много лет назад здесь сидела сама богиня Эмора.

А прошлой ночью здесь сидела я.

Стоило только вспомнить, как меня охватывал жар.

Если говорить просто, попасть в личные покои горного духа — это как сорваться со снежной вершины в бездну.

— Зеркало превосходное, — этой ночью сказала я Акару. — Куда оно ведет?

— Оно соединяло спальню Эморы и мою.

— О… удобно.

— Сейчас я не могу ходить этим путем.

— Соболезную.

И понимаю внезапно, что злюсь на него. Все здесь проникнуто их связью с Эморой. Не просто же так она создала Ланатур прямо напротив постели. Их отношения с Акаром не прекращались, даже когда появился Дерион.

— Спасибо, что показал Зеркало. Мне уже пора. Люблю ложиться спать пораньше…пока совсем не рассвело.

— Сядь в кресло, — твердый приказ.

Ну и влипла же я.

Шлепаю по полу, сажусь понуро.

— Сколько зеркал Эмора создала на твоей земле? — он спрашивает, а я резко вскидываю голову, потому что меньше всего жду от него подобных расспросов.

— Два. Эквилим и Атхор. Есть еще зеркало в Драгме. Шезред.

— Посчитай их все.

— Что сделать? — тяну недоверчиво, но сдаюсь, понимая по взгляду Акара, что он не пошутил: — Их восемь должно быть. Эквелим, Атхор, Асмат, Вольфолк, Латанур… Зеркало в тронном зале твоего дворца и зеркало в покоях Эморы…

— Морлос, — подсказал Акар. — Дальше.

— Не знаю.

— Ты не сказала про зеркало в Драгме. Шезред.

— А, точно! Ха-шиир говорил об этом, а он принц Брогхарна.

— Вот как, — усмехается Акар. — Принц? — и вижу, как он сжимает челюсти и хмурится.

— Бороган сказал, что зеркало в покоях Эморы… Морлос, открывает путь, куда угодно.

— Это правда, — удивляюсь, что он так откровенен. — Морлос — самое большое зеркало по эту сторону и самое сильное из всех созданных богиней. Оно молчит, как и Латанур.

— Ты хотел бы… — и не могу удержаться от дурацкого вопроса, который и волновать меня не должен, — хотел бы вернуть ее?

Акар скидывает плащ, кровь на котором уже засохла коркой, и садится в кресло напротив.

— Да.

Теперь я сжимаю зубы, да так, что раздается скрип.

Мне хочется вскочить и уйти, я почти делаю это, но снова оседаю под взглядом Акара.

— Где она может быть?

— Где угодно.

— Книги в твоей библиотеке… — начинаю я, но горный дух усмехается.

— Там ты не найдешь ответы.

Мы сидим друг напротив друга так долго, что я начинаю замерзать. И засыпать.

Однако, вскоре мое внимание обостряется, а сердце набирает обороты, потому что Акар начинает раздеваться.

— Ч-что ты д-делаешь? — заикаясь, вопрошаю я.

— Хочу смыть с себя все это, — он касается своих слипшихся от крови волос. — Ложись в постель, Тея.

— Ч-чего?

Он громко смеется.

— Я обещал не трогать тебя. Не трону.

— Поклянись!