Девятое зеркало (СИ)

– Проклятье, – шепчет он, не спуская с меня глаз, – иди ко мне, девчонка.

Все во мне тревожно звенит в ответ на его слова. Даже больше – сердце бьет, словно колокол, оглушает. Теперь я хочу бежать от него на край света, пусть даже в ту самую Пустошь, о которой говорили бессмертные. Едва допускаю мысль, что он снова поцелует меня, все внутри дрожит и обрывается. Губы горят, и вся я сгораю.

– Я… – и не знаю, что сказать. – Мы… еще два дня! Точно! Два дня есть… у меня… два… – и задыхаюсь, поглощенная эмоциями.

– Ты увидела еще не весь дворец, – Акар спокойно наблюдает за моей агонией.

– И пусть, – пожимаю плечами. – Еще будет время.

– Я покажу тебе кое-что сокровенное.

– А? – ошалело.

Акар смеется.

– Латанур. Зеркало Эморы.

Выдыхаю с облегчением.

– Еще одно? А до утра это не ждет?

– Никак не ждет.

– Ну, – говорю с сомнением. – Ладно.

Он протягивает ладонь. Мне меньше всего хочется касаться его. Я вспоминаю, как он усадил меня верхом и обнимал, и совершенно дурею от стыда. Грудь обдает жаром, щеки вспыхивают румянцем.

Но и пренебрегать хорошими манерами хозяина гор небезопасно.

Едва я касаюсь его прохладных пальцев, он говорит сквозь улыбку:

– Латанур в моей комнате, Тея. Хочешь увидеть его?

– Нет, – холодея от одной только мысли, что окажусь там.

И тихий сладкий шепот в ответ:

– Хочешь.

Глава 15

Утро вторглось в комнату ярким золотистым светом.

Я переступила босыми ногами, ощущая зябкий холод – в спальне Акара, округлой, с вытянутыми окнами, сквозь которые виднелся весь горных хребет, объятый снегом, точно сахарной ватой, можно было окоченеть. Да, здесь было потрясающе красиво, потому что комната была белой, вытесанной в горном камне, и свет заливал ее полностью. Но холод стоял жуткий, и я совершенно замерзла в большой, просторной и белоснежной кровати, несмотря на множество перин, одеял и рыжих шкур.

Зеркало, черное, в раме из черненного серебра и камня, необыкновенно выделяющееся в этой спальне, вновь захватило мое внимание, и я прикоснулась к ледяной глади, в которой искаженной тенью мелькнуло мое отражение. Прочла на верхней планке рамы: «Латанур». Его поверхность была плотной и твердой, враждебной и глухой, не желающей пускать чужаков внутрь.

Я медленно скользнула дальше, туда, где стояли два мягких кресла, повернутых друг к другу. Прикоснулась к спинке одного из них: возможно много лет назад здесь сидела сама богиня Эмора.

А прошлой ночью здесь сидела я.

Стоило только вспомнить, как меня охватывал жар.

Если говорить просто, попасть в личные покои горного духа – это как сорваться со снежной вершины в бездну.

– Зеркало превосходное, – этой ночью сказала я Акару. – Куда оно ведет?

– Оно соединяло спальню Эморы и мою.

– О… удобно.

– Сейчас я не могу ходить этим путем.

– Соболезную.

И понимаю внезапно, что злюсь на него. Все здесь проникнуто их связью с Эморой. Не просто же так она создала Ланатур прямо напротив постели. Их отношения с Акаром не прекращались, даже когда появился Дерион.

– Спасибо, что показал Зеркало. Мне уже пора. Люблю ложиться спать пораньше…пока совсем не рассвело.

– Сядь в кресло, – твердый приказ.

Ну и влипла же я.

Шлепаю по полу, сажусь понуро.

– Сколько зеркал Эмора создала на твоей земле? – он спрашивает, а я резко вскидываю голову, потому что меньше всего жду от него подобных расспросов.

– Два. Эквилим и Атхор. Есть еще зеркало в Драгме. Шезред.

– Посчитай их все.

– Что сделать? – тяну недоверчиво, но сдаюсь, понимая по взгляду Акара, что он не пошутил: – Их восемь должно быть. Эквелим, Атхор, Асмат, Вольфолк, Латанур… Зеркало в тронном зале твоего дворца и зеркало в покоях Эморы…

– Морлос, - подсказал Акар. – Дальше.

– Не знаю.

– Ты не сказала про зеркало в Драгме. Шезред.

– А, точно! Ха-шиир говорил об этом, а он принц Брогхарна.

– Вот как, – усмехается Акар. – Принц? – и вижу, как он сжимает челюсти и хмурится.

– Бороган сказал, что зеркало в покоях Эморы… Морлос, открывает путь, куда угодно.

– Это правда, – удивляюсь, что он так откровенен. – Морлос – самое большое зеркало по эту сторону и самое сильное из всех созданных богиней. Оно молчит, как и Латанур.

– Ты хотел бы… – и не могу удержаться от дурацкого вопроса, который и волновать меня не должен, – хотел бы вернуть ее?

Акар скидывает плащ, кровь на котором уже засохла коркой, и садится в кресло напротив.

– Да.

Теперь я сжимаю зубы, да так, что раздается скрип.

Мне хочется вскочить и уйти, я почти делаю это, но снова оседаю под взглядом Акара.

– Где она может быть?

– Где угодно.

– Книги в твоей библиотеке… – начинаю я, но горный дух усмехается.

– Там ты не найдешь ответы.

Мы сидим друг напротив друга так долго, что я начинаю замерзать. И засыпать.

Однако, вскоре мое внимание обостряется, а сердце набирает обороты, потому что Акар начинает раздеваться.

– Ч-что ты д-делаешь? – заикаясь, вопрошаю я.

– Хочу смыть с себя все это, – он касается своих слипшихся от крови волос. – Ложись в постель, Тея.

– Ч-чего?

Он громко смеется.

– Я обещал не трогать тебя. Не трону.

– Поклянись!