Девятый день

– Если ты не воспользуешься этим, значит, все было зря. – Она помолчала и проговорила совсем тихо, так что ему пришлось склонить голову к ее губам: – Я люблю тебя. То, что случилось, было кошмаром, но… Но я узнала, что это такое – любить. Узнала тебя. Любовь и правда стоит того, чтобы ждать ее хоть всю жизнь. Ты подарил мне чудо. Спасибо, Александр. Прошу тебя, живи.

Александр не замечал, что плачет навзрыд. Гладил волосы Нины, ее алебастровый лоб, целовал закрытые глаза и бледные губы. Он укачивал ее, как ребенка, и не было на земле человека, который был бы ему дороже этой женщины, и не рождалось в его сердце чувства более щемящего, ранящего, пронзительного, чем то, которое он сейчас ощущал.

Как назвать это? Любовью мужчины к женщине? Александру доводилось любить, он любил свою жену Марию, предавшую его, но то, что сейчас испытывал к умирающей Нине, было куда более всеобъемлюще, возвышенно и горько.

Александр был плохо знаком с Ниной – и вместе с тем знал лучше, чем кого бы то ни было. Он отпускал ее, прощался с нею, толком и не встретив. У них не было будущего, но было прошлое настолько глобальное, что заменяло годы прожитой жизни.

Отпустить ее Александр не мог, но его согласия никто не спрашивал.

Нина ушла незадолго до того, как безжалостное солнце предстало во всем блеске и великолепии, очутившись в зените. Александр не сразу понял, что обнимает мертвое тело, а когда осознал наконец, закричал.

Поднял голову и закричал в огромное чужое небо.

Мука, отчаяние переполняли Александра, разрывали на части. Он кричал, срывая связки, чувствуя, как полыхает в груди, как черная ледяная пустота наполняет душу.

Он был один, совсем один во Вселенной. Сжимал тело Нины, клянясь себе, что не отдаст его на растерзание злу.

Мертвецы на берегу ждали. Темные силы праздновали победу. Семена проросли, но Александр не был готов сдаться.

Воцарился полдень, солнце достигло высшей точки – и в ту же секунду небо стала заволакивать темнота.

«Когда день сольется с ночью, все закончится», – сказала Тамара.

Александр наблюдал это слияние. Тьма наплывала, поднималась от воды, ползла со всех сторон, замазывала черной краской лес, деревья, небо.

Скоро мрак укутает солнце, и оно погаснет. Но вместо него на небе не появятся ни звезды, ни луна. Мир, в котором они – капитан и пассажиры «Дунайской девы» – очутились по воле судьбы, этот выморочный, неправильный, сломанный мир сгинет.

Александр исчезнет вместе с ним – и ничего уже не поделаешь.

Он спросил себя, мог ли успеть? Прыгнуть в лодку, постараться отплыть подальше от берега, спастись, как желала Нина? Скорее всего, нет. Но если бы и мог, он не собирался бежать.

Негоже показывать смерти спину.

И потом – у него есть Нина. Неважно, живую или мертвую, Александр ее не бросит. Будет прижимать к себе, не отдаст, не позволит забрать.

Александр с трудом поднялся на ноги, увлекая за собой Нину. У него не хватало сил взять ее на руки, точно новобрачную, но он обхватил Нину, крепко прижимая к себе; так они и стояли в обнимку, близко-близко друг к другу, и ему казалось, ее руки обвивают его.

Мертвая женщина и пока еще живой мужчина встречали подступающую вечную тьму, пустоту и хаос.

– Не бойся, Нина, – негромко сказал он. – Я с тобой. Я рядом.

Демоны, сидевшие у кострища, одновременно повернули головы в их сторону, словно услышав эти слова. Адам был среди них – окровавленный, с разбитой головой.

– Вы ее не получите, – продолжал Александр, теперь обращаясь к ним.

Чернота почти полностью захватила берег, проглотила горные склоны и заброшенный дом. Капитан и пассажиры «Дунайской девы», люди, которые девять дней назад собрались на пристани, чтобы провести несколько приятных часов, но пережившие немыслимый ужас, встали на ноги, по-прежнему не отводя пристальных взоров от Александра и Нины.

– Идите к черту, – проговорил Александр. – Она не ваша.

Последний луч погас. Последний островок света утонул во мраке.

Девять человек – когда-то их было девять.

Но теперь уже никого не осталось.

Девятый день соединился с девятой ночью.

Глава двадцать седьмая. «Дунайская дева»

Кровать была мягкая, пахло выпечкой и кофе. Скрипнула дверь, кто-то тихонько вздыхал и топтался на пороге.

Александр открыл глаза и обнаружил себя лежащим на старомодной кровати в маленькой уютной комнате. Громоздкий шкаф в углу, столик, занавешенное окно.

– Проснулся, стало быть, – сказал высокий старик, стоявший в дверях. – Доброе утро, Александр.

– Доброе утро, – ответил он, улыбнувшись непослушными губами.

Этот старик, Радослав, нашел его вчера на берегу Дуная. Ноги Александра были в воде, словно он выходил на сушу, но не добрался, упал без сил. Как было на самом деле, Александр не знал. Последнее, что запомнил: они с Ниной на борту «Дунайской девы»; на берегу – толпа воскресших мертвецов. Дальше – тьма и больше ничего.