Девятый круг

– Просил к телефону кого-то из соседей? И за это получал деньги?

– Бледная версия, но другой пока нет. Видели, как он выходит из квартиры, названивает соседям? Третий этаж, люди ходят туда-сюда, его бы непременно засекли. Было такое?

– Вроде нет, товарищ майор…

– Вот и я о том. Но допустим. Опасный тип просил позвать к телефону кого-то из соседей. Очевидно, по площадке. Может, выше или ниже, но это маловероятно. Что выяснили по жильцам, Демаков?

– Отработали весь подъезд, товарищ майор. В нем пятнадцать квартир. На площадке третьего этажа, помимо Золотарева, проживает одинокая пожилая женщина – думаю, вы ее видели. Восемь лет на пенсии. Третья квартира пустует. Хозяева перебрались в Полтаву. Одно время жила их племянница, потом съехала. Квартира закрыта на два замка уже два месяца. Коврик под дверью оброс пылью, на него не ступала нога человека. Этажом ниже – сплошные пенсионеры, словно сговорились. Дряхлая семейная пара – мужчина с больной психикой и полуслепая, но хорошо слышащая бабушка. Внизу – инвалид, девушка-студентка и еще одна пустая квартира. Выше Золотарева – работник прокуратуры низшего звена (квартира телефонизирована), молодая пара с грудным младенцем и одинокая работница текстильной фабрики – страшная, как первородный грех, – не удержался от ремарки Демаков. – На пятом этаже тоже сплошные пенсионеры. Бывший тренер клуба «Динамо», школьный учитель истории и отставной козы барабанщик… в смысле, бывший музыкант военного оркестра. Есть из чего выбрать, товарищ майор? Кто вам больше нравится? Лично мне – глухой дед, который по литаврам всю жизнь стучал…

– Вот слушаю тебя, Демаков, и не могу избавиться от мысли, что ты издеваешься, – вздохнул Кольцов. – Дом полностью телефонизирован?

– Шутите, товарищ майор? Это не Москва, здесь телефоны, мягко говоря, не у каждого. Скажу точнее: только в каждом четвертом жилище. В центре этот показатель выше, на дальних окраинах – вообще стремится к нулю. Новые номера подключают, но и население растет. В подъезде Золотарева телефоны есть только в трех квартирах: у прокурора, самого Золотарева и у барабанщика… в смысле, литавриста.

– Хорошо. Спасибо, Демаков, не пропадай.

Время бездарно уходило, дело обрастало новыми трупами, но с места не двигалось. Начальство в Москве пока терпело, ежедневно выслушивало отчеты и брало на заметку. Применять кардинальные меры пока не решались, все же сталинские времена канули в Лету, да и не всем они нравились. Но этим могло закончиться.

«Аресты невиновных и расстрелы непричастных», – метко выразился Швец.

Задержать всех фигурантов, включая директора и начальника первого отдела, обыскать жилища. Какой аппаратурой пользуется Звонарь? Миниатюрные фотокамеры «Пентакс», «Минокс», что еще? «Минокс» не столь миниатюрен, но легко помещается в кармане или, скажем, в женской сумочке. Пронести устройство в институт – дело техники. Вахтеры работают по инструкциям, но система безопасности архаична и несовершенна, ее можно обойти. Звонарь – в доску свой, никому и в голову не придет, что он способен преступить закон. Где он хранит аппаратуру, которой регулярно пользуется? Вывод очевиден: дома. Или на даче, но дачу тоже можно обыскать. Где еще? Остальные места ненадежны, трудности с извлечением, наличие посторонних.

Это только на первый взгляд кажется, что небольшой предмет можно надежно спрятать. В реальности не так. Лучший способ – дома, с привлечением фантазии. Но у спецслужб наработан богатый опыт, в том числе и по таким «фантазерам». Теория вероятности в таких вещах, как правило, не подводит. Но пойти сейчас на кардинальные меры – значит вызвать цепную реакцию с непредсказуемыми последствиями…

Очередное совещание состоялось вечером в пятницу. Часовая стрелка перевалила за 21.00. «Топтуны» устали – вытянули ноги, пили чай, курили.

– Ну и как наша мышка-наружка, товарищи офицеры? – поинтересовался Михаил. Весь вечер он провел в управлении, впитывал поступающую информацию. – Есть чем похвастаться?

Ирина Погодина ничем не отличилась. С утра пришла на работу, никуда не отлучалась. Но рабочий процесс не заладился: постоянно погружалась в задумчивость, меланхолично смотрела в окно.

«Обороноспособность страны в опасности», – подумал Михаил.

О чем или о ком она там думала? В кино после работы Ирина не пошла – хватило прошлого раза. Побежала домой, но окольной дорогой – через людные места. Сидит дома – иных сведений от местных «топтунов» не поступало.

Лазаренко в течение рабочего дня был строг и принципиален. Сделал внушение ряду сотрудников за нерадивость, повздорил по текущему вопросу с Лилией Михайловной Голубевой. Победила дружба, но это было, скорее, перемирие, а не мир. Враждующие стороны разошлись, весьма недовольные друг другом.

«Будут копить аргументы для будущих сражений», – подумал Кольцов.