Девятый круг

После работы главный инженер отправился домой, никому не звонил, в контакты не вступал. Дома он пробыл от силы минут двадцать. Потом вышел – расстроенный, подавленный, сделал круг вокруг собственного дома. «Вел себя странно, но в допуске», – оригинально высказался следивший за ним товарищ. Нагулявшись, вернулся в квартиру. Сотрудник стоял у двери, слышал женские крики, но слов не понимал: стены в доме толстые и дверь усиленная. Ссора продолжалась недолго, потом настала тишина, лишь иногда кто-то всхлипывал. Город влюбленных жил своей нескучной жизнью.

А дальше начиналось интересное. Во-первых, исчез с радаров Штейнберг…

– Это как? – встрепенулся Кольцов.

– Понял, что за ним следят, – уныло сообщил Некрасов, – решил перестраховаться. Вошел в ЦУМ, поплутал по отделам, а когда у сотрудника закружилась голова, бесследно пропал. Там бесчисленное множество закутков, лестниц и сквозных переходов. С такой задачкой и школьник справится. Сотрудник бросился на улицу, но куда там. Из здания три выхода, и все сегодня работали.

– Обидно, товарищ майор, – заключил Некрасов, – работник получил внушение, но его вины в случившемся нет, он столкнулся с неодолимым препятствием. Если Штейнберг так себя вел, значит, ему есть что скрывать…

Начальника первого отдела Урсуловича вели, как обычно, по улице Советской. Несколько раз он проверялся – видимо, спина чесалась. На перекрестке с Гоголя снова замешкался, затем решился, пошел прямо, вместо того чтобы свернуть домой, надвинул на глаза кепку… и свернул в церковную калитку. Церковь Вознесения находится в центре города, между цирком и Красным проспектом, она рабочая, поскольку в Союзе верующих не преследуют.

Сотрудник последовал за Урсуловичем и слился с немногочисленной группой верующих граждан, состоящей, в основном, из пожилых женщин. Урсулович вел себя неуверенно, колебался на входе, но все же вошел, стащив кепку. Внутри он словно переменился: лицо разгладилось, на щеках заиграл румянец. Сначала просто стоял, потом стал бродить, постоял у алтаря, купил свечки. Перекинулся парой слов со служителем, поставил одну свечку за здравие, другую за упокой. Стал молиться перед иконой Богородицы – нерешительно, неумело, но потом вошел во вкус и только что поклоны не отбивал. При этом он что-то шептал. Потом еще постоял, вдыхая запах оплавленного воска. Вышел из церкви весь перерожденный, перебежал дорогу по светофору, отправился домой с гордо поднятой головой…

– О чем он говорил со служителем?

– Сотрудник не слышал. Видимо, спрашивал, кому и как ставить свечку. Опыта-то нет.

– Куда мы катимся? – покачал головой Швец. – Начальник первого отдела серьезного предприятия посещает церковь и молится как безграмотная старуха… Нужно доложить наверх. Таким персонажам не место на ответственных должностях. Пусть разбираются соответствующие товарищи.

– Урсулович сына потерял в Афганистане, – напомнил Михаил. – Поди разберись, что на душе у человека…

– Вот именно, – сказал Некрасов, – что-то натворил и побежал грехи отмаливать. Даже догадываюсь, что он натворил… Мог сломаться после смерти сына, дать слабину и связаться с нашими врагами. Он ведь буквально сидит на секретных материалах. Шпиономанией не страдаю, товарищ майор, но это крайне подозрительно. Даже если Урсулович непричастен, его надо брать на заметку. Подобные личности всегда в шаге от края…

– Вы еще про Богомолова не знаете, – подал голос Славин. – Вот это точно ни в какие ворота…

Следующая история была не менее увлекательной. Глеб Илларионович менялся на глазах. Это сказывалось даже на работе: он пропустил совещание, забыл связаться с министерством. В прошлый раз, когда он загадочно пропал, сотрудник не успел среагировать, но запомнил номер машины, которая увезла директора. В этом направлении и продолжили работу. Выяснили, кому принадлежит машина. Оказалось, бухгалтеру треста столовых, расположенного в Октябрьском районе. Стали прощупывать обстановку и обнаружили, что под прикрытием чиновников районной администрации, торговых работников и тамошнего отделения милиции несколько лет действует подпольный катран! Вход для особо проверенных, то есть – своих. Люди там играют в покер и проигрывают крупные суммы. Заманивают небольшими выигрышами, подсаживают на игру, и все – человек пропал, попал в долговую яму. Не все, конечно, есть везунчики: посещают заведение годами, приятно проводят время, общаются с интересными людьми. Глеб Илларионович был таким же, но однажды не повезло: проигрался заезжему гастролеру. Влез в долги – и покатилось. Зарплаты не хватает. Втихую от жены продал кооперативный гараж, и все равно оказалось мало. В данный момент кредиторы не зверствуют, но расплачиваться надо…

– Ничего себе, – схватился за голову Михаил. – И таким людям мы доверяем оборону нашего государства?

– Ну, бывает, – осторожно заметил Вишневский, – все не без греха. Пусть бросят камень в того, кто безгрешен…

– В тебя, например, – хмыкнул Швец, – цитирующего Библию.

– Или в тебя, – парировал Григорий, – знающего, что я цитирую Библию.