Девятый круг

– Потому что вранье. Вы неглупая женщина, а настроили себе иллюзий. Не буду спорить, Ирина Владимировна, в Турцию так в Турцию. Кстати, аплодисменты: блестяще отвели от себя подозрения тогда, в кинотеатре. Топорно, без подготовки, с проклятым русским «авось». Но результата достигли. Все решили, что западная разведка неумело подставляет невиновного человека, чтобы вывести из-под удара настоящего агента. И даже я поверил. Вы вели себя естественно и непосредственно. Вы отличная актриса. Кто на выходе из «Победы» притворился Штейнбергом? Ваш сообщник Болдырев?

– Нет, не думаю… Риск отчаянный – его ведь могли задержать. Даже не знаю, правда, это не мое дело. Спросите у Штейнберга, вы же его задержали?

Кольцов поморщился. На подхвате у шпионов работали не только Болдырев и покойный Романчук. Были и другие согласные заработать и не задавать вопросов. Ничего, когда-нибудь выявят всех участников.

– Зачем убили Запольского?

– Я не убивала… – Погодина вздрогнула.

– Я не говорю, что вы убивали. Вы по другой части – не менее преступной. Штейнберг приказал некоему Романчуку, и тот избавился от человека, после чего Штейнберг лично устранил Романчука. Зачем понадобилось ликвидировать Запольского? Только для того, чтобы опять отвести от вас подозрения?

– Мне об этом не докладывали, честное слово… Может, и так. На позапрошлой неделе произошел неприятный инцидент. Я успела отснять некоторые материалы, убрала в сумочку камеру, но собрать документы не успела, заглянул Запольский… Он ничего не сказал, но он не мог не видеть эти бумаги. Потом очень странно на меня смотрел…

– И вы сообщили об этом Болдыреву, а Болдырев – Штейнбергу. Решили убить двух зайцев одним выстрелом… Ну что ж, разумно. Это вы сообщили Болдыреву, что Запольский в субботу собирается на рыбалку со своим родственником Гурским. И все сходит с рук. Болдырев химичит с машиной Гурского, благодаря чему тот задерживается, Романчук в это время убивает Запольского…

– Поверьте, я не знала, что эти люди собираются кого-то убить…

– Охотно верю, Ирина Владимировна, но что это меняет? Так, с Мышковец Галиной Сергеевной все понятно, и вы опять же к этому принудительному самоубийству непричастны. Признайтесь, хулиганы, что на нас напали, – работа Болдырева? Не убьют, так покалечат?

– Да… – женщина с усилием выдавливала слова, – но тогда я об этом не знала. Он признался только сегодня, когда мы находились в машине… Скажите, Михаил Андреевич, что со мной будет?

– Это расстрельная статья, Ирина Владимировна. Мне жаль.

Женщина закрыла лицо руками. Слезы просочились сквозь пальцы.

– Вашего сына отдадут на воспитание бабушке. Если она не сможет выполнять эти обязанности или выяснится, что ваша мать тоже причастна к преступной деятельности, – отдадут в детдом. Не волнуйтесь, там из него вырастят нормального члена общества. Детская память податлива – со временем он забудет, что у него была мать-предательница.

– Моя мама ничего не знала…

– Тем лучше. Сколько же денег вы заработали за эти два года? Тратить не пытались?

– Раз в два месяца мне выдавали по шестьсот рублей, независимо от выполненной работы… Деньги лежат на сберегательном счете в Госбанке… Кроме этого, копятся средства в одном из банков Франкфурта-на-Майне. Там лежит примерно сто двадцать тысяч долларов. Я тратила деньги в рублях, но немного, чтобы не вызвать подозрений…

– Не предел, но недурно, Ирина Владимировна. На безбедную жизнь после завершения шпионской деятельности могло хватить.

– Послушайте! – Она подняла голову. – Я готова сотрудничать с вашей организацией, готова выполнять любую работу, чтобы добиться снисхождения и не оставить моего сына без матери…

– Например? – удивился Михаил.

– Ну, не знаю… – Она облизнула пересохшие губы. – Отправлять недостоверную информацию, обманывать западные спецслужбы…

– Как вы это себе представляете? – Михаил не удержался от снисходительной усмешки. – Это в войну, Ирина Владимировна, органы контрразведки проводили радиоигры с противником, передавали ложные сведения и тому подобное. Сейчас такое не востребовано, времена Смерша канули в Лету.

– Я не знаю, что такое Смерш…

– Вам и не нужно. Чего вам не хватало, Ирина Владимировна? Зачем вы на это пошли? Ваши родственники не репрессировались, вы живете не в последнем городе, имеете неплохую работу, свою квартиру в центре, здорового ребенка. Вы умны, образованны, привлекательны, еще молоды – вся жизнь впереди. Нашли бы свое счастье и жили припеваючи.