Девичий родник

— Какие?

— У старого воина есть свои люди. Они со своими сторонниками готовы к нападению. Надо лишь назначить время…

— Это нетрудно. Лишь бы нашелся человек, обеспечивающий победу во дворце. Остальное свершится само собою.

— За дворец не беспокойся.

Хоть решительный тон евнуха и успокоил меня, я поставил вопрос о необходимости выработки определенного плана действий.

— Чем он убьет хагана? — спросил я.

— Ятаганом!

— А если не удастся… наша тайна всплывет наружу, и мы погибнем.

В евнухе почувствовалось некоторое колебание. Он признал уместность моих опасений.

— В таком случае надо найти другое средство.

— А есть иные средства?

— Средств много. Но самое доступное — яд.

— Это прекрасная мысль! — одобрил я.

— Мы подмешаем яд в кумыс хагана, а если действие будет слабым — убьем.

Евнух согласился со мной.

46

В полночь главный евнух в сопровождении какого–то–юноши вошел в мою палатку. Я лежал у огня. Сперва мои сонные глаза ничего не разобрали.

— Да пребудет над тобой милость Мериха! — произнес главный евнух.

— И над тобой! — ответил я и, приподнявшись, прислонился к находящемуся в изголовье седлу.

Пришедшие уселись. Гость оглядывал меня с большим интересом. Окинув его беглым взглядом, я узнал Эрдиджу, переодетую в мужские одежды. Искры пробежали при встрече наших взглядов. Зардевшись, Эрдиджа опустила длинные ресницы.

— Ага, — обратился я к главному евнуху. — Этот юноша собирается выполнить наше поручение?

— Он! — ответил главный евнух, внимательно взглянув на меня.

— Хорошо! — сказал я в ответ на его многозначительный взгляд.

— Есть ли необходимость в беседе?

— Да, мы должны переговорить о деталях и назначить время.

— А если хаган проснется?

— Ну так что ж?

— У него привычка, порой просыпаясь по ночам., призывать меня к себе. Если меня не будет, он заподозрит что–нибудь. Прикажет обыскать все и тогда…

— Ты можешь отправляться.

— А юноша?

— Он задержится.

Главный евнух слегка смутился. Сперва он словно хотел возразить, но, не сказав ни слова, удалился.

Эрдиджа взглянула на меня и побледнела, ноздри ее затрепетали. Раза два она кашлянула. Поняв ее волнение, я сказал:

— И ты, ты в гареме Окабая, Эрдиджа?

— Такова воля Мериха.

Ревность клокотала у меня в груди.

— Без сомнения, ты любимая фаворитка Окабая? — спросил я с упреком.

Эрдиджа не ответила. Она опустила голову и, вынув из пламени горящую головешку, стала вертеть в руках. Вдруг я заметил струящиеся по ее побледневшим щекам слезы.

Я привлек ее к себе. Хотел поцеловать. Она отстранилась.

— Я ранена, — сказала она, — не прикасайся ко мне.

Я с уважением отодвинулся от нее.

— Я знаю, благость Мериха над тобой! — сказал я.

— Многого ты не знаешь! Если б я предполагала, что из древнейшего рода хаганов одна я останусь на свете, я бы задохлась еще в колыбели.

— Жизнь не стоит размышлений! — утешал я ее.

— Наоборот! — возразила она. — Она стоит размышлений, и эти размышления привели меня сегодня сюда. Мою грудь, полную жажды мести, я хочу разбить о голову врага.

— Чувство мести пылает и во мне. Но мы должны отмстить, успокоив раньше бурлящую в нас кровь, иначе…

— Все обдумано…

В это время вошел главный евнух. Увидя нас мирно беседующими, он заметно успокоился и сел.

— Назначили время? — спросил он.

— Время известно! — ответила Эрдиджа.

Главный евнух с любопытством:

— Через неделю?

— Да!

— Почему через неделю? — задал я вопрос.

— В гареме есть девушка, — объяснил главный евнух. — Хаган не может овладеть ею. И теперь со словами «или палач или ложе» дал ей неделю на размышления. Та девушка… невеста этого юноши.

— Прекрасно, — сказал я. — Но если ятаган не поможет…

— Раньше мы дадим ему яд, — ответил главный евнух.

Но Эрдиджа решительно отвергла эту мысль:

— Убийство при помощи яда — подлость. Надо покончить открыто — мечом!

— Но если Окабай окажется сильней?

— Этого не будет! Чувство мести сильнее всего! — ответила Эрдиджа с уверенностью.

47

С первым криком петуха главный евнух известил меня, что Окабай убит. В ту же минуту в армию были посланы гонцы. Стало известно, что в войсках неспокойно.

Некоторые полководцы со своими сторонниками готовились к измене.

Я был охвачен тревогой: что, если какой–нибудь новый полководец захватит власть. Я свернул во дворец.

Труп Окабая плавал в крови. Я приказал бросить его в ров и засыпать. Баш Хатун, поднявшую вой, задушили и таким образом в гареме воцарилась тишина. В это время я вспомнил о Эрдидже. Я спросил главного евнуха, знаком он указал на свой шатер.

Я прошел к ней.

Ее губы и маленький нос были испачканы кровью. С рассыпанными по плечам и вымазанными кровью волосами она напоминала дикую львицу.

Увидя меня, она бросилась мне на шею. Словно огнем обожгло мою щеку. Мы отпрянули друг от друга.

— Ты доказала, что достойна занять трон отца! — сказал я.

— Не трона, а твоей любви хотела я быть достойной! В ответ я со всей страстью прижал Эрдиджу к сердцу.

Разыгравшиеся события требовали чрезвычайных мер. Быстро покинул я шатер и собрал всех влиятельных во дворце лиц.

— Веление рока свершилось, — сказал я. — Окабай получил возмездие за свершенную измену. Отныне верность и преданность долг каждого.

Я выждал.