Дэвид Линч: Интервью: Беседы с К. Родли

Тем не менее мы решили, что было бы неплохо вернуться в Прагу и сделать по-настоящему современную оркестровку. Некоторые сцены «Шоссе в никуда» — очень мрачные, нуаровые, и когда мы с Анджело стали обсуждать, какие ощущения хотим в них передать, то сразу представили себе, какой набор инструментов для этого подойдет. Анджело просто начал писать, и мы решили использовать оркестр, но при этом создать современное звучание. Этот процесс занял много времени — Анджело экспериментировал с разными звуками, но в конце концов мы нашли именно то, что нужно. После того как ты улавливаешь верную интонацию, все остальное приходит как будто само собой. В этот раз Анджело пришлось очень нелегко, потому что все делалось в последний момент, — три недели перед отъездом в Прагу прошли для него очень мучительно. Музыка для «Синего бархата» была более традиционной, но с тех пор он начал записывать множество музыкальных фрагментов, которые не привязаны ни к какому конкретному моменту фильма (я называю их «дрова для растопки»), — потом я «пилю» их и нахожу для них место. С цифровыми технологиями можно пробовать разные вещи, а потом наслаивать их друг на друга, и нам с Анджело очень нравится, что есть такая возможность.

На видеозаписи, которую Тоби Килер сделал в Праге, вы экспериментируете со всякими трубками и еще какими-то самодельными устройствами, записываете музыку с их помощью. Что именно происходит?

Для одного из первых показов мне нужно было сделать предварительное озвучание с кое-какими эффектами. Так что мы установили три монтажных стола, у каждого из которых по две дорожки, — всего проигрывалось одновременно шесть дорожек. И еще у нас был магнитофон с музыкой, обычный такой бумбокс. Мне хотелось сделать звук, который издавали работающие монтажные столы, как можно тише и пустить его через колонки, так что я пошел в свою мастерскую и взял четырехдюймовую трубку от пылесоса, какой всасываю опилки. Я прикрепил микрофон к концу трубки, а другой ее конец направил на динамики. Я начал у бумбокса, записал звук, а затем двигался от одного стола к другому и записывал звук там. Я мог подходить поближе, увеличивать громкость, подходить к другому столу и отодвигаться снова, а затем подошел к своему столу, на котором была музыка. Так что все они были записаны по очереди, и все эти звуки накладывались друг на друга.

Темп-микс получился очень интересным, потому что звук, проходя через трубку, искажался. Так что у меня была эта идея с трубками, когда мы поехали в Прагу. Через дорогу от студии располагалась стройплощадка, так что мы достали эти трубки там. Мне еще нужна была пятигаллонная бутылка из-под воды, но в Праге, естественно, не продают воду в таких бутылках. Но Иржи нашел огромную бутылку из-под вина, и мы опустили одни микрофоны в эту бутылку, а другие приделали к концам трубок, которые были шире или уже. Идея состояла в том, чтобы звук проходил сквозь трубки, искажался и записывался. Это просто эффект, но многие «органические» эффекты очень интересны, потому что даже при помощи сложных искажающих устройств нельзя добиться чего-то подобного. Так что мы иногда сводили звук из трубок с музыкой. Звук из трубок получился совершенно инопланетный, а искажения — очень интересными. Мы смогли записать по-настоящему волнующую музыку, и не вся она вошла в фильм. Нечто нуаровое и в то же время очень современное. К тому же мы использовали странные сочетания инструментов, которые играли в очень странной манере.

А что вы можете сказать о поп-музыке, вошедшей в саундтрек? Я в основном имею в виду песню Дэвида Боуи «I’m Deranged», которой открывается фильм. Можно подумать, что она была специально написана для фильма.

Так и было. (Смеется.) Это была композиция под номером шестнадцать с последнего на тот момент альбома Боуи. Я слушал альбом, и он мне действительно понравился. И тут я добираюсь до шестнадцатого трека, и перед моими глазами возникает вся вводная сцена точно в таком виде, в каком она вошла в фильм. Эта песня перекликается и с атмосферой фильма, и с его сюжетом.

Вдобавок та немецкая группа, Rammstein, все время посылала мне свои записи, а я их не слушал. А потом — это тоже была судьба! — я как раз дописал сценарий и вскоре после этого сел и все-таки послушал их музыку. Бабах! — и я немедленно захотел, чтобы она вошла в фильм. Rammstein прислали нам полсотни кассет, потому что их стала слушать вся съемочная группа. С этой полсотней кассет, которые были повсюду на площадке, каждый съемочный день их музыка гремела то из камервагена, то из гримвагена. Rammstein пользовались огромной популярностью среди съемочной группы.