Дэвид Линч: Интервью: Беседы с К. Родли

Дело вот в чем. Там, где сейчас находится один из ресторанчиков сети «У Денни», раньше было кафе «Медный грош», на углу бульвара Сансет и Гувер-стрит. Там вроде бы работал сам Фрэнк Капра, и по утрам там выстраивалась очередь из актеров массовки, которым нужна была работа. И этот ресторанчик «У Денни» был довольно странным местом. Я не совсем уверен, но, кажется, там какое-то время собирались сатанисты.

В смысле?!

Не знаю. Я обычно ходил туда завтракать, съедал «грэндслэм». В тот раз я был там один, а за мной сидели какие-то люди, их было трое, и они разговаривали о Боге. Такой очень милый разговор воскресным утром. Я встал, чтобы оплатить счет, глянул мельком на этих людей, и среди них был глава церкви Сатаны. Они так мило и дружелюбно разговаривали. Как на собрании прихожан. Все это выглядело очень странно. Короче, атмосфера в том «У Денни» была тяжелая, что и вылилось в этот сюжет с бродягой в «Малхолланд-драйв».

Особенно сильное ощущение тревоги у зрителя вызывает постоянное медленное колебание камеры вверх-вниз. Похоже на приступ морской болезни.

Это было задумано изначально как часть кошмара. Ребята из съемочной группы добыли специальный кран и втиснули его в узкое помещение ресторана, так чтобы Питер Деминг с камерой мог раскачиваться на нем. Раскачивание не останавливается ни на секунду; камера как будто все время рисует в воздухе восьмерку. Это должно продолжаться постоянно, чтобы создавалось нужное впечатление. Вы должны быть вправе сказать себе: «Вот именно так все и должно выглядеть. Такова была идея». Воплощение идеи может оказаться лучше, чем сама идея, но вы никогда не должны говорить: «Это хуже, чем, по идее, должно было быть, но ничего, сойдет». Такого не должно случаться.

Вы часто заранее обсуждаете с Питером операторскую сторону дела?

Мы говорим перед началом съемок, но по большей части о всякой чепухе. Питер — человек без предубеждений. Даже если какой-то эксперимент покажется ему глупым, он все же попробует сделать то, что ему предложили. У меня появляется безумная идея, а через десять минут они уже что-то наколбасили, воплощают мою идею в жизнь и счастливы. Так что на тебя совсем не давят и можно просто следить за всем, надеясь что-то уловить.

В ваших фильмах мне всегда интересно точное время действия. Действие «Шоссе в никуда», казалось, происходило в двух совершенно разных десятилетиях XX века. Так же и «Малхолланд-драйв» — бескомпромиссно современный фильм, но в то же время есть ощущение, что события происходят в прошлом — в пятидесятых годах или даже раньше, в тридцатых или сороковых.

Но ведь и в жизни так же. Мы каждый день вспоминаем прошлое и строим планы на будущее. Мы слушаем ретрорадио и смотрим ретротелевидение. У нас есть множество возможностей пережить прошлое, и будущее ежесекундно вторгается в нашу жизнь. Да, есть какое-то настоящее, но оно наиболее иллюзорно, оно слишком быстро покидает нас.

В Лос-Анджелесе по-прежнему много мест, где веет минувшим «золотым веком», но их остается все меньше. Типа той старой нефтяной скважины, там, где сейчас торговый центр «Беверли». Мы снимали там некоторые сцены «Головы-ластик», и это было одно из моих самых любимых мест во всем мире. Перебираешься через земляной вал, спускаешься под землю — и оказываешься в другом мире. Там были нефтяные резервуары, и скважина по-прежнему работала. Просто невероятно. А неподалеку детей катали на пони, так же как и в двадцатых годах, и в тридцатых. И мастерская по изготовлению ключей в домике размером фута четыре на четыре вместе с крышей. И киоск с хот-догами «Щенячий хвост», который сейчас переехал. И работающая лесопилка, «Пиломатериалы братьев Халл», а перед ней — гора опилок высотой футов в сто. И еще детский сад. Выглядело все это так, будто попало туда прямиком из тридцатых, — вся эта грязь и разбросанный хлам. Старые постройки и парни в зеленых козырьках и нарукавных повязках. Они были оттуда, из прошлых времен, где все известно о строительном лесе, о Голливуде и обо всем на свете.

Почему все это вас так привлекает?

Это то, что я чувствовал, когда смотрел комедию «Наша компания», ну, «Паршивцы»[29]. Там присутствовал дух тридцатых. Место, которое затерялось во времени, потому что со временем оно не изменилось. Как декорация. Оно просто было там, и все. А потом его не стало. Там теперь торговый центр «Беверли». Куча магазинов, парковка, много света и какие-то знаки. Огромное изменение.