Дэвид (ЛП)

«В остальном всё нормально, у меня маленькая квартирка — не скажу где. И в ней есть крошечный балкон, который выходит на улицу. Иногда я сижу там по вечерам и просто слушаю город. Он живой. Это заставляет меня чувствовать своё одиночество, но также возвращает меня к тебе. Мы с тобой под одним небом, понимаешь? У меня теперь такая странная привычка: я трогаю шрам на плече — тот, что от ледоруба — и думаю о тебе. Я думаю, это потому, что я знаю, что у тебя есть такой же».

Я прижал кончик пальца к такому же шраму на своем плече.

«Прежде чем заснуть, я всегда перебираю свои надежды и мечты о тебе. У меня их много. Но это всегда заканчивается тем, что мы с тобой счастливы. Это значит для меня больше, чем всё остальное. И, наверное, глупо с моей стороны думать, что ты можешь быть счастлив прямо сейчас, но я все еще надеюсь на это для тебя каждую ночь. И я надеюсь скоро снова увидеть тебя. Может быть, там, где ты сейчас, все изменится. Может быть, у нас будет еще один шанс. Я хочу этого так сильно, что мне больно. Я хочу преодолеть то, что нас разделяет. Я хочу раздавить его каблуком и прыгнуть в твои объятия. И остаться там навсегда.

Извини, я становлюсь слишком сентиментальной. Но серьезно, я и, правда, так думаю. Каждое слово. Я скучаю по тебе. Я стараюсь взять от жизни всё, как ты мне и говорил. Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы вернуться к тебе, а до тех пор я буду посылать тебе свои надежды каждую ночь. Я люблю тебя.

твоя Э.»

Глава 32

Дэвид

Четыре года спустя…

— Кон ведет себя странно, — сказал Питер, который спустился вслед за мной в подвал дома Генуя. Ему не нравилось приходить сюда, но, очевидно, то, что он хотел сказать, было важно.

— Ничего себе заявочка, с чего бы это? — спросил я, открывая дверь в заднюю комнату, ту, где я выполнял свою работу.

Он стоял в дверях, пока я раскладывал свои инструменты.

— Даже не знаю. Ну как бы это объяснить, последние несколько месяцев его по утрам никто не может найти. И он всегда был такой суровый реальный пацан, чёрт возьми, никогда в облаках не витал, что это насторожило меня. Как ты думаешь, чем он занимается?

— Без понятия. Это мешает его работе?

— Нет, — пожал плечами он. — Это просто… Ненормально. И только представь себе, он кажется еще более замкнутым, чем обычно. Даже Нэйт не может его расшевелить.

«Женщина», — пронеслось у меня в голове. Это было единственное, что когда-то и меня выбило из колеи. Я бы совсем не удивился, если бы оказалось, что Кон был поражен той же самой молнией, которая ударила меня в тот жаркий летний день много лет назад. Но я не стал делиться своими подозрениями с Питером. Я не говорил ни о чем, что могло бы пробудить воспоминания и заставить меня произнести имя Эйнжел. Вместо этого я повернулся к нему спиной и потянулся за своим разделочным ножом.

— Черт, — выругался я и отдернул палец, на кончике которого выступила капля крови.

— Мясник порезался своим собственным клинком? Какого хрена здесь происходит? Ты тоже где-то витаешь.

Мне не следовало думать об Эйнжел. Это вызвало тянущую пустоту внутри. Я должен был получить ежегодную весточку от неё ещё вчера, но письмо так и не пришло.

Сделав глубокий вдох, я успокоился, чтобы руки перестали дрожать, и поднял нож.

— Просто устал. У меня было много работы и еще больше впереди…

Питер вошел в помещение и закрыл дверь.

— Именно об этом я и хотел поговорить.

— А разве не о делах Кона и его загадочном поведении?

— Нет. Ну, да, но не только.

— Ладно, и что? — я взглянул на него через плечо.

Его голос упал почти до шепота:

— Это произойдет завтра утром.