Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая

Вот уже две недели папа гостил в Испании, и для меня это было настоящей радостью. Больше всего я опасалась, что ему здесь не понравится, что он начнет меня опять уговаривать бросить Барретта, но, вопреки моим опасениям, я чувствовала, что отец был умиротворен, разговоры на тему Барретта не заводил, и в эти дни мы были, как никогда, близки.

— Я рада, что тебе здесь нравится, — прижалась я к отцу. — Как тебе Андалузия?

— Ну ты мне устроила прямо королевский прием с осмотром достопримечательностей, — и отец улыбнулся, приобнимая меня за плечи.

— Спасибо, что ты приехал.

— Я должен был посмотреть, как ты тут устроилась, — кивнул отец, целуя меня в лоб.

— Я тебя с июня звала в Испанию, а ты все откладывал.

— Ну… — и отец замялся. — А вдруг бы тебе здесь не понравилось, и ты через месяц засобиралась домой.

Я вскинула на него внимательный взгляд и все поняла — он не хотел верить, что я пройду испытание расстоянием и, скорее всего, надеялся, что я одумаюсь и уйду от Барретта.

— Пап… — покачала я головой.

— Молчу-молчу, — улыбнулся он и, бросив на мое лицо внимательный взгляд, произнес: — Испания идет тебе на пользу. Глаза блестят. Поправилась, окрепла, загорела. Пышешь здоровьем.

Я улыбнулась — вероятно, поэтому мой папа и не отговаривал меня уезжать.

— Да, со здоровьем у меня и правда все в полном порядке. В конце июля я проходила плановый осмотр в медцентре Марбельи. Легкие чистые, кровь в норме, что такое кашель, я вообще забыла, и плечо хорошо разработалась, — в подтверждение я подняла руку вверх и отец засиял улыбкой. — Я много плаваю, это полезно не только для руки, но и для разработки легких, — отчиталась я.

— Ну что сказать, Барретт заботится о твоем здоровье, — отметил он.

— Да, заботится, — уверенно кивнула я и, грустно улыбнувшись, добавила: — Контролирует мое здоровье, несмотря на расстояние.

— Когда он планирует приехать?

— Ну, он был здесь в начале августа, — и я улыбнулась, вспоминая четыре счастливых дня моего лета. — Так что, скорее всего, через месяц.

Отец вновь изучающе начал рассматривать мое лицо и наконец, кивнув, произнес:

— Когда ты говоришь о Барретте… — он замолчал, подбирая слова. — У тебя блестят глаза и ты как будто светишься вся…

— Потому что я его люблю, пап, — улыбнулась я, а он, вздохнув, вновь поцеловал меня в лоб.

— Хотелось бы мне для тебя другой любви, — тихо произнес он, поглаживая мое плечо, — но у каждого свой путь….

Я внимательно посмотрела на отца, на его спокойное умиротворенное лицо и прижалась к нему.

— Спасибо, папа, — тихо проговорила я. — За понимание. За то, что принял меня и мой путь.

Отец кивнул, и бросив изучающий взгляд, наконец произнес:

— Твои глаза… так напоминают мамины. Особенно у моря.

— Почему именно у моря?

— Цвет ее глаз менялся, становился более глубоким. Как у тебя сейчас.

Я вздохнула, вспоминая маму, и спросила:

— Ты все еще по ней скучаешь?

— Я всегда по ней скучаю, — грустно улыбнулся он.

— Я тоже, — вновь вздохнула я, а отец сжал мое плечо, и мы продолжили нашу вечернюю прогулку.

— Лили! — внезапно услышала я до боли знакомый голос и резко обернулась. По берегу ко мне навстречу неслась Исабель, а за ней шли няня малышки и Палома.

— Хорошая моя, — грустно улыбнулась я, наблюдая, как Ибби, быстро перебирая ногами, бежала ко мне, раскинув руки для объятий.

— Это та девчушка, с которой ты отмечала свой день рождения? — уточнил отец.

— Да. Исабель. А сзади Палома и няня.

Подбежав, она обхватила меня обеими руками, и я, присев на корточки, внимательно посмотрела на нее.

— Мы с мамой вчера приехали, я по тебе очень соскучилась, — затараторила она и, обвив меня руками, крепко сжала мою шею.

— Я тоже по тебе соскучилась, — улыбнулась я, гладя малышку по волосам.

— Кто это? — посмотрела она на моего отца.

— Мой папа. Его зовут Фрэнк.

— Ты добрый, — отметила девочка, и я улыбнулась — “устами младенца глаголет истина”.

К этому времени подошла Палома с няней, и как только ритуал знакомства был исполнен, отец вновь посмотрел на Ибби, державшую меня за шею.

— Какой у тебя красивый браслет, Исабель, — улыбнулся отец, и, как только я перевела фразу, она, вскинув голову, с гордостью произнесла: — Это мне брат подарил. Он у меня самый лучший. Но он уехал. Я по нему очень скучаю. Я тоже хотела поехать, но мама меня не пустила! А я хотела быть с Алито! — и она нахмурилась.

Палома говорила мне, что Алехандро внезапно уехал на стажировку в Англию до середины сентября, поэтому для меня эта новость не стала неожиданностью.

— Это же ненадолго, совсем немного ждать осталось, — подбодрила я ребенка и погладила ее по волосам. Кому, как не мне знать о разлуке с тем, кого любишь.

— Мы всегда с ним ездили в кино на мультики. Еще мы ходили в Тиволи кататься на аттракционах и в биопарк смотреть на животных, а теперь Алито нету! — жаловалась она со слезами на глазах, и в ее взгляде мелькали и обида, и негодование, и тоска по брату.

— Я с тобой на выходных поеду в Тиволи, — подошла Палома и взяла малышку за плечо.