Девочка Эмина

Я отворачиваюсь. Она стала смелее, а смелость всегда приводит к свободе. Еще и глупости говорит: в каком месте мы похожи? В чем? Съездим сегодня к Анархисту, пусть Диана посмотрит на него и подумает лучше, прежде чем сравнивать меня с ним.

— Эмин, ты знал о переписке Альберта и моего отца? — переводит разговор.

Диана поправляет сорочку. Кажется, она пришла в себя, раз задает такие вопросы.

— Нет. Но узнал позже, к весне. Когда тебя забрал.

— Значит, это правда? Альберт должен был… стать моим мужем?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Должен был. Если бы Булат не нашел Анну раньше, так бы оно и было, — отвечаю сквозь зубы.

— И ты не помешал бы этому? — моргает часто-часто.

— Я не следил за твоей семьей круглосуточно, если ты об этом. У меня были дела и обязанности, в том числе перед фирмой отца. Но позже я бы все равно нашел вас. Даже за границей. И Альберта, и тебя настигла бы та же участь.

Диана кивает скорее своим мыслям. О московской девчонке больше не вспоминает — я уверен, что вся дурь из Дианы выбита сполна.

— Я бы не хотела…

— Чего не хотела?

Диана замолкает. Я делаю шаг вперед. К ней. Огонь в камине полыхает. Как и во мне.

Я чертовски хочу ее.

— Я бы не хотела быть его женщиной, — облизывает губы нервно.

Это чертовски приятно слышать.

Чертовски, твою мать.

— Я рад, — хриплю тихо.

Прижимаю ее тело к себе. Поднимаю невесомо, Диана вскрикивает. И за плечи цепляется, боясь упасть. Опускаю ее на кресло, рядом с камином. Знаю, что здесь ей нравится. Здесь я ее еще не любил. Не успел.

— Я хочу, чтобы ты знал, Эмин, — ее голос срывается, — с Давидом я тоже не хотела быть. Он равнодушный и циничный.

— А я? — усмехаюсь, пожирая ее взглядом.

— А ты жестокий.

— И ты хочешь быть со мной?

Она говорит о высоком, я опускаюсь вниз. Тепличный цветочек.

Под моим взглядом Диана замолчала. За окном совсем стемнело, только языки пламени освещали комнату. Я положил руки на ее хрупкие колени и развел их в стороны. Оголил ее тело, пока Диана завороженно наблюдала за мной.

Маленькая облизывает губы. Поднимает руки, позволяет себя раздеть. И тихо отвечает:

— Если ты станешь нежным, я захочу тебя полюбить.

Она что-то говорит. Не понимаю. Если… нежным… захочу… полюбить…

Что за непонятные слова? Значит, любит? Но не хочет этого?

К черту. Хватаюсь за ремень и стягиваю Диану с кресла на мягкий ворс. Давай ближе к огню, девочка. Ближе ко мне. Только не обожгись, я слишком хочу тебя.

Падаю спиной на ворс, утягивая тонкое обнаженное тело за собой.

Диана говорила, что ее никто не касался. Говорила, твердила, убеждала. Я хочу знать наверняка.

Я раздвинул ее бедра, сажая на себя верхом.

— Эмин, обещаешь? — шепчет она, — обещаешь, что мы не станем такими же?

Рывком сажаю ее на себя. Получается не с первого раза, чертыхаюсь, но затем врываюсь в нее резко, одним движением. Диана тихо вскрикивает и продолжает лепетать, закрыв глаза. Будто хочет поверить в сказку, выдуманную ею.

Она упирается ладонями в мои плечи. Проводит пальчиками по груди, иногда смотрит затуманенным взглядом и прерывисто дышит, ее грудь колышется в такт моим толчкам. Я врываюсь внутрь беспощадно. Горю и пламенею, как этот чертов камин. До одури желаю быть в ней, как и языки пламени, что тянутся к нашим телам.

Диана хочет услышать обещание, а я хочу всю ночь быть с ней, в ней, над ней. Беру ее дико.

— Маленькая… — стискиваю челюсти, — ты очень маленькая.

— Обещай, Эмин, — выдыхает мне в губы, — обещай, молю.

Я о сексе, она о духовности.

В этом вся Диана. Маленькая, наивная.

Собираюсь с мыслями, тщетно пытаясь вспомнить нить разговора. Осторожно снимаю Диану с себя, укладываю ее на ворс и вновь врываюсь в нее.

В долгожданно мою.

В жадно мою.

В безумно мою.

Диана вскрикивает, и я меняю темп. Она хватается за плечи, за шею, даже целует. Такая же потерянная, как и я. Как не от мира сего, она создана лишь для меня.

Я убеждаюсь в этом с каждым новым движением. С каждым стоном и хрипом.

— Мы не станем такими же. Не говори глупостей, маленькая.

Моя, только моя.

Навечно моя.

Глава 57

Больше двадцати лет назад

Булат и Анна

— Значит, твоя мама против нашей любви?

Они сидели в дорогом ресторане. Под недовольным взглядом мужчины Анна затихла и даже перестала рассказывать смешные истории из своего бывшего университета. Несмотря на изменившееся настроение ее любимого мужчины, Анна была уверена: Булат не злился, просто его покоробило такое отношение матери Анны к нему.

Маме выбор дочери сразу не понравился, а ведь Булат очень старался понравиться! Например, после каждого свидания он дарил цветы не только Анне, но и ее маме — Марине. А недавно он подарил ей путевку в санаторий! Анна тогда не поверила своим глазам: для их времени это было излишне дорого, а для ее небогатой семьи — и вовсе недосягаемо!

— Мне для тебя и твоей мамы ничего не жалко, — ответил Булат, — передай ей от меня самые лучшие пожелания!

Как и предполагалось, мама Марина была категорична и тогда все-все высказала дочери: