Девочка Эмина

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Видишь, какие эти женщины непостоянные? Будь верен мне, сын, и мы с тобой горы свернем. А если разлад между нами случится — сразу Москва нагрянет, как стадо гиен. Вместе держаться нужно.

— Я тебе верен. Только пришел забрать свое.

— А я хотел тебя уберечь, Эмин. Это безумие, сын, и ты им заразился. Вижу, заразился. Ради тебя я отправил ее в Москву, но девчонка выкрутилась. Беременностью.

— Моя она потому что. Не надо меня спасать, я уже без нее никуда. Поздно. Теперь по моим правилам играем, отец.

— Пусть так будет. Оно и к лучшему, может, что Давиду ее передать не успел. Но тогда ты должен сделать Диану своей женой.

— Что?

— В нашем мире, Эмин, есть только шлюхи и жены. Сделай мою дочь женой. Жена — это даже хорошо. Наследник будет.

— Мне не до детей. Это сделает меня уязвимым. К тому же, теперь Москва нагрянет, Давид не оставит это просто так. Ты почти продал Диану, а затем на попятную пошел. Без моего ведома.

— Войну переживем. Возможно, с убытками, поэтому и веду такой разговор. Тебя завтра не станет, и что я буду делать? Так хотя бы у меня внук останется. От родной крови и моего любимого сына.

Угроза в голосе отца стала почти материальной.

— Я повторю еще раз, Эмин: мне нужен внук от моей дочери.

Я сверлил отца взглядом, который он упорно не желал замечать.

— И я повторю еще раз: мне пока не нужны дети. Мы с Дианой сами решим этот вопрос. О том, чтобы сделать ее своей женой, я подумаю.

Булат замолчал. Недовольно. Наверняка жалеет, что свадьба с московскими сорвалась. Давид ведь сговорчивее будет, он на власть падок.

— Я к ней ничего не испытываю. Мне все равно, кто будет рядом с ней. Имей это в виду, когда будешь включать характер и перечить мне, Эмин.

— Это угроза?

Я смотрел на Булата и не понимал многих вещей.

Он корил себя за то, что приказал убить ее в Сибири. Жестоко расправился со своей дочерью. Вина пожирала его.

А теперь, когда его дочь вдруг оказалась жива, вернулся расчетливый и равнодушный Булат. Даже ударил ее.

— Кроме голубых глаз в ней ничего любимого, — продолжал Булат.

— Брови твои. Не такие широкие, но твои. Волосы черные, густые. Объясни, отец. Что в ней не так?

— В тебе больше моего, чем в собственной родной дочери.

Встречаемся взглядами. В его руке бокал виски.

— За тебя, сын, — салютует мне.

— И как давно ты знаешь, что мы не родные?

— Дольше тебя.

Замолкаем ненадолго.

— Верни ей настоящее имя. Что за имя ты ей купил — Дана? — морщится отец, — Шах Диана Булатовна будет. Фамилию при браке не придется менять. Раз уж тебе досталась девочка…

В кармане сжимаю пистолет. Готовый ко всему, как меня учили.

— Объясни мне кое-что: я жив, и странно то, что ты не пытаешься избавиться от меня. Но Диану ты хотел убить, потому что считал ее не своей дочерью. Объясни.

— Диана была местью Анне. За неверность. За предательство. За убитого ребенка, как я думал все двадцать лет. Но самое главное: Диана была плодом любви любимой женщины. Это разные вещи, Эмин.

— А я — от нелюбимой? Есть разница? Ты псих, отец.

Анархиста прозвище давно не задевает.

Он усмехается.

— Главы мафии, расправляясь с врагами, забирали их детей себе и воспитывали их, как своих. И власть передавали им. И всю любовь. Это были родные дети. А стоило любимой женщине предать мафию, как она и ее отпрыски становились предателями. Придет время, и ты поймешь.

Булат со злостью сжимает руки в кулаки.

Не пойму. Наверное…

— Диану воспитал другой мужчина. В ней только мой материал, Эмин. А в тебе — вся моя любовь, мой характер. Мое наследие. Из-за любви к тебе я уберечь тебя пытался от Дианы, несмотря на выгоду объединения.

Понять сложно. Но аргументы сильные.

— Ты больше мне сын, чем она — дочь. Ты мой. Ты Шах. Я горжусь тобой.

— Что ты задумал, Булат?

Я прищурился. Отец улыбнулся. Жестко, как он умел.

— Все складывается как нельзя лучше. Я знал, что рано или поздно я буду награжден за многолетнее ожидание. Теперь ты возьмешь мою биологическую дочь в жены. Ты подаришь мне внука — слияние моей дочери и моего истинного наследника. В придачу к этому я буду иметь власть над Анной.

Вот оно как.

Насильно взять в жены, насильно овладеть, насильно сделать ей ребенка — вот о чем говорит отец.

Только он забывает о том, что я не собираюсь играть по его правилам. Никакого внука при жизни он не получит, ведь в таком случае мой собственный сын, едва родившись, лишит меня всей власти. Он приблизится к Булату сильнее, чем кто-либо в этом мире. Его кровь и плоть.

И я стану бессилен в борьбе с Анархистом.

— По моему щелчку ты будешь привозить девчонку сюда. И пусть только попробует Анна зазнаться, — ухмыляется Булат, — ты молодец, сын. Я горжусь тобой. Попробую простить тебе то, что ты подорвал мое доверие.

Булат потирает руки и резко поднимается с кресла.

— Но я не забыл о твоем предательстве. А я редко забываю о таких вещах.

Кто бы сомневался.