Девочка Эмина

— Мое место не здесь. Мне нужно к Эмину… как можно быстрее.

Это правда.

— Но почему? — недоумевает она.

Я беру со стола только принесенные сладости и кладу кусочек похвалы себе в рот, запивая несладким чаем.

— А вы не понимаете? Меня похитил мужчина. Месяц я была непонятно где и непонятно с кем… вероятно, теперь Эмин застрелит меня. Не поверит в верность.

Я думала об этом последние сутки и не только. Я знала, что встреча с Эмином будет нелегка, но сейчас, когда близится этот час, ожидать нашу встречу мне было особенно тяжело.

Ведь я не знала наверняка реакцию Эмина.

Вероятно, поначалу он будет рад — как же, его девочка вернулась домой, на Батальонную.

Но что будет дальше? Он ведь ревнивый… очень. Он вспомнит мне все. И прогулку с Давидом, и Альберта теперь вспомнит…

Надеюсь, что Эмин поймет: я пошла на это ради него. Я хочу, чтобы Басмановы перестали думать о нем плохо. Хочу пролить свет на последние события, потому как сейчас между правдой и ложью стоит Альберт. Он между целыми династиями стоит. Я бы никогда не подумала, что он способен на такое.

Я отрываюсь от тяжелых мыслей лишь когда замечаю слезы на глазах Полины.

Что-то произошло, пока я погружалась в себя.

— Отдай, пожалуйста! — резко просит Полина.

В руках Рустама ее сотовый. Выглядел мужчина не очень спокойным.

— Даже так? Кажется, я задал тебе вопрос. С кем ты переписываешься во время завтрака?

Я не заметила, как началась самая настоящая ссора.

Рустам приревновал, а Полина вновь взбунтовалась.

Полина — она огонь. Но Рустам — вулкан, и по нему невозможно предсказать, когда начнется извержение.

Однако, вскоре бунт Полины усмиряется, но ощущение, что я между ними лишняя, остается. Их ссора — слишком личное, но я понимаю, что вся их жизнь построена на эмоциональных качелях. То вниз, то вверх…

Как у нас с Эмином.

Только у них по любви и из чувств…

А у нас по обстоятельствах и из безумия.

***

— Я бы так не смогла, — призналась я позже, после завтрака.

Полина шмыгает носом. Она переписывалась с другом, когда что-то случилось. После бурного завтрака Рустаму пришлось долгое время утешать ее в отцовском кабинете. Вдаваться в подробности я не посчитала нужным — я даже не давняя подруга, чтобы заставлять Полину делиться личным.

Я решила просто отвлечь ее от случившегося, и поэтому к вечеру мы выбрались в сад, как и договорились вчера перед сном. Территория настоящего дворца Басмановых была строго охраняемой, рядом находился лес, и я впервые за долгое время почувствовала… свободу.

Свободу я не чувствовала даже с Эмином. Последний ее глоток я сделала в Сибири. В марте.

На этом все.

Полина медленно заговорила:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Знаешь, вначале ты казалась мне маленькой девочкой — слишком слабой, чтобы быть с Эмином… Теперь я вижу в тебе внутреннюю силу. Ты столько пережила и переживаешь до сих пор…

— Нам от этого никуда не деться. У нас с тобой такая судьба.

— И все-таки, Диана! Ты уверена, что хочешь рискнуть собой ради того, что остановить Альберта?

— Пора замкнуть этот обманчивый круг. Альберт уже многое осуществил из задуманного. Он забрал меня из рук Эмина, уговорил Давида пойти на преступление ради девочки Шаха… и теперь он хочет сделать ход конем: посадить Давида и забрать меня себе. А наших мужей он уже стравил… если бы мы с Рустамом не вывели его на чистую воду, то кто знает, сколько бы еще времени он манипулировал нами?

Полина опускает взгляд.

— Только жаль, что Эмин не знает правду. Я… переживаю за него, — изрекаю тихо.

Выйти с ним на связь сейчас не представлялось возможным. Это было слишком опасно. Я не могла даже предупредить его о нависающей угрозе. Альберт следит за всеми нами, он навел такого шороху, что теперь всполошились СМИ. Они отслеживают каждый шаг семьи Басмановых.

Вот-вот может прийти новость, что Давид взят под стражу… всего одно слово Ковалева, и общественность поднимет бунт.

Узнать бы только, где Альберт прячет брата Полины…

Тем временем Полина скрещивает руки на груди и отчего-то решительно смотрит на меня.

— Что? Ты что-то сказала? — переспрашиваю я.

— Я сказала, что я должна научить тебя кое-какому приему. Даже двум. Это мог долг, — почти воинственно произносит Полина.

Я прищуриваюсь, заранее готовясь к ее «приемам».

— Ты имеешь в виду силовые приемы? Если да, то это не по мне… я не смогу.

— Не силовые. Я хочу, чтобы ты немного осмелела. Хочу, чтобы умела давать отпор. Психологический, словесный.

— Послушай, — усмехаюсь я с горечью, — я ведь говорила, что Эмин — не Рустам. Словесные приемы с Эмином могут оказаться опаснее силовых.

— Знаешь, моя девочка… — фыркает Полина, — ты просто не в курсе, каким был раньше Рустам. Да и сейчас с ним бывает страшно, признаю… но твоя робость с Эмином вообще никуда не годится. Я хочу, чтобы ты научилась противостоять и отстаивать свои границы.

Я качаю головой и предпринимаю последнюю попытку отказаться от этой безумной затеи:

— Это может плохо закончиться. Для меня.