Девочка Эмина

— А теперь ответь мне, Диана: после этого я достаточно мягко требую ответы на свои вопросы?! — цедит Рустам, глядя на меня исподлобья.

— Мне жаль, что такое случилось, — тихо шепчу в ответ, — но также я уверена, что варвары, напавшие на вас, это не люди Эмина. Это был не он. К тому же, мой муж никогда бы не прибегнул к таким методам.

— Возможно, ты плохо знаешь Эмина, — поджимает губы.

— Нет, — качаю головой, — я говорю правду. Он всегда работает один. Если я предлагала ему помощь, это могло закончиться пощечиной.

— Пощечиной? — в глазах Басманова царит удивление.

Я опускаю взгляд.

Говорить об этом было неприятно.

— Он считает это оскорблением. Он один и сам. Всегда и везде… — кусаю губы взволнованно.

— И часто он так тебя бьет?

Я молчу, кусая губы.

Он не бьет. Раньше было… но я должна была это стерпеть.

Потому что в Волгограде есть один человек, ради которого приходится ждать и терпеть.

— Хорошо, давай так. И почему тогда ты хочешь к нему вернуться? — недоумевал Басманов-старший.

— Он единственный, кто может спасти мою маму. Но я здесь не для того, чтобы жаловаться. Вы позвали меня за другим, — хмуро напоминаю ему.

— То есть, не лезь не в свое дело, дядя? — хмурится Рустам в ответ.

— Именно, — холодно отвечаю я, — поэтому Эмин не мог отдать такой приказ. Даже когда Альберт предложил ему союзничество, Эмин его едва не убил. Никаких людей он нанимать не станет. Он слишком горд, чтобы не справиться в одиночку, — заверяю я Рустама.

— Альберт? — брови мужчины взлетели вверх.

— Еще его зовут Смертником, — пожимаю плечами.

— Смертник… — повторяет Рустам и сжимает ручку в кулаке.

Та издает хруст. Ломается. В дребезги и на осколки. Рустам разломил ее напополам.

Я распахнула глаза в удивлении.

— Вот же сука! — взревел мужчина.

Я подобралась, не ожидая такой реакции.

Он знает Альберта? Если да, то с какой стороны?

— Убью, — выдыхает Басманов, — гиена проклятая!

— Вы его знаете? — уточняю шепотом.

— Еще как знаю. Он приходил к Давиду весной, Диана. Это он продал тебя!

Я шумно сглатываю.

Твою же мать, как я не догадался об этом раньше!

Что это значит? Продал меня?

— Вижу, ты удивлена. Теперь я тоже, — жестко ухмыляется Рустам, — он приходил в мой клуб в апреле. Искал Давида с предложением вернуть ему невесту. То есть тебя.

Я замолкаю в полной растерянности.

Альберт меня продал.

Претворяясь передо мной спасителем, он собственноручно передал меня Давиду. Как товар передал. Не лучше, чем Анархист.

— Это все Булат закрутил. Это он захотел выдать меня замуж за Давида, пока не узнал, что мы с Эмином… — отвожу взгляд, — что я уже ему принадлежу.

— Сукин сын… Вот Альберт и подсуетился. И нашим, и вашим!

Рустам злится. Это напоминает мне Эмина, когда что-то идет не по его плану.

Я встаю со стола, задумчиво скользя взглядом по кабинету. Роскошный кабинет, роскошный дворец. Эльдар построил его, чтобы отойти от дел и встретить здесь старость. Этот дворец напоминает мне дом Булата, где он удерживает мою маму.

Весь месяц, что я пробыла вдали от Эмина, во мне лишь увеличивалась ненависть к Булату.

Уже не только за то, что он делает с моей мамой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А за то, что он отказался от меня. Продал, как товар. Нелегально, незаконно продал. Я в его жизни всего лишь данность, другое дело — моя мама. Зависимый безумец, который давно потерял все грани нормального. Я понимала, что страх заставил его отступиться от меня и сдаться Эльдару.

Но теперь я поняла и еще кое-что. Эмин от меня не отказался, он все еще ждет и ищет меня. Он пошел дальше, ведь теперь у Давида большие проблемы. Поэтому я здесь — прячусь в доме Эльдара с Рустамом и его женой.

Боюсь даже представить, что творится в Волгограде, если Эмин… пошел наперерез своему отцу.

— Сегодня днем вы спросили у меня… — начинаю я.

— Давай на ты, — перебивает Рустам.

— Вы спросили у меня, — настойчиво повторяю я, — почему за весь месяц в роли похищенной я не пыталась бежать. Ни от вашей тети, ни теперь отсюда. Я не умею этого делать. Я… не могу. Моя мама в своей жизни сбежала лишь раз, а спустя 20 лет поплатилась за это. Она потеряла мужа и долгие месяцы думала, что убили и меня. Я уверена, что мама тоже не пыталась больше сбегать. Он ее сломал. Булат сломал и выбил у нее все мысли о побеге. Страх у меня в крови.

— Я наслышан о безумии семейства Шах, — хмурится Басманов.

— Последний мамин побег закончился смертью ее мужа. Моего отца. Она больше не посмеет, и я тоже боюсь. Вот, почему я не сбегала.

Под пристальным взглядом Басманова я сделала несколько шагов по кабинету. Я удивилась своей откровенности лишь на миг.

— Страх побега… он у меня в крови. С рождения. С молоком матери впитался. Даже если вы, Рустам, сейчас откроете двери и прикажете бежать, я не сделаю этого. Сложно это объяснить… я просто чувствую, что Эмин придет за мной. Чтобы понять меня, это нужно прожить.

Долгие минуты никто из нас не решается нарушить тишину.

Кажется, теперь Альберт и есть наша общая цель.