Девочка и кошка

— Да Вы с ума сошли, молодой человек! Вы хоть понимаете, что наделали? Да этим заявлением Вы приговор себе подписали! Конечно, Вам дадут адвоката, другого, бесплатно, но никто, кроме меня Вам реально помочь не сможет! Да, услуги мои стоят дорого! Но не Вы же за всё это платите! Заберите своё заявление!

— Я понимаю, что делаю, и заявления своего не заберу. Прощайте, Марк Соломонович, я не нуждаюсь в Ваших услугах.

Гордон повернулся, немного помялся в дверях и вышел, следователь вздохнул с облегчением.

— Правильно сделали, что отказались. Когда Вы поняли, что адвокат просто топит Вас?

— Сразу, сразу, как только он предложил мне написать чистосердечное признание. Он не стал вникать ни в какие детали, а ведь не всё так однозначно, как кажется, Вы не находите?

— Вот именно! В этом деле много неясного. Но, боюсь, другой адвокат, тот, которого Вам предоставят, ничего иного не предложит.

— Но, что же это за лучший адвокат, который даже не пытается ни в чём разобраться?

— Господин Гордон считается лучшим в городе, да, он, действительно, не проиграл ни одного дела, здесь он не врёт. Но он обслуживает криминальный мир, а Вы из другого мира. Не сомневаюсь, что Туманский успел перекупить Гордона.

— Непредумышленное убийство, которое пытался доказать Марк Соломонович, на условный срок, что он Вам обещал, никак не тянет, да и доказать это при такой линии защиты практически невозможно. По версии адвоката, пистолет Вы взяли с журнального столика, где он лежал. Пистолет Макарова зарегистрирован на Арсения Боброва, у него есть разрешение на ношение оружия, ведь он служит начальником охраны у Туманского. Но, если пистолет лежал на столе, то вряд ли он был в боевом положении. И для того, чтобы произвести выстрел, Вам нужно было снять его с предохранителя и передёрнуть затвор, дослать патрон в патронник. А эти действия судья никак не сможет квалифицировать, как непредумышленные, значит — Вы взяли пистолет со стола имея намерение убить Андрея, а не напугать. Так что, будем ждать нового адвоката, или…

— Или. Я, конечно, не юрист и не разбираюсь в тонкостях юриспруденции, но я математик, и удар по голове не лишил меня способности логически мыслить. Не скрою, сразу, как только мне предъявили обвинение, у меня был шок, я не мог собраться с мыслями, потому и отказался отвечать на вопросы без адвоката, но теперь я всё продумал и готов, как у Вас принято говорить, сотрудничать со следствием.

— Ну, вот и хорошо, давайте сотрудничать. Слушаю ваши соображения.

— Скажите, Виктор Борисович, если человек стреляет из пистолета, он твёрдо и прочно сжимает его рукой, ведь отдача у ПМ неслабая, так?

— Конечно, именно так.

— Следовательно, отпечатки пальцев будут носить определённый характер, подтверждающий то, что пистолет плотно сидит в руке?

— Согласен, продолжайте.

— А если пистолет вложен в расслабленную руку того, кто лежит без сознания, отпечатки пальцев будут носить иной характер?

— Конечно, мы отработаем эту версию с криминалистом. Но этого мало, Сергей Иванович, слишком мало. Против Вас два свидетеля и орудие убийства, судья не станет обращать внимания на характер отпечатков, для него важно, что они есть. Да и на объективность суда Вам рассчитывать не стоит, думаете, если Туманский смог перекупить Гордона, он не сможет подкупить судью? Вам нужен свидетель, хотя бы один свидетель. Вы не заметили, в комнате, кроме Вас троих никого не было? Может быть кто-нибудь из прислуги?

— Нет, не было никого.

— Это плохо. Вы говорили, что слышали, как открылась дверь? Значит, в соседней комнате кто-то был? Вы не успели рассмотреть?

— Несомненно, в комнате кто-то был, не сама же дверь открылась, но рассмотреть я никого не успел, всё произошло мгновенно. Хлопок двери. Выстрел. Удар по голове.

— Кстати, чем меня ударили?

— В заключении криминалиста сказано: «Удар был нанесён тупым твёрдым предметом»

— Это могла быть рукоятка пистолета? Меня ударил Бобров, якобы в целях самообороны, но ведь не я, а он держал в руках пистолет!

— Конечно. Похоже, что именно рукояткой пистолета Вас и ударили.

— Тогда, как я понимаю, на рукоятке должны остаться следы? Ну там, частички кожи, капельки крови, понимаю — пистолет протёрли, и всё-таки?

— Даже, если пистолет и протёрли после удара, то следы мы всё равно найдём, устранить их полностью за столь короткое время невозможно.

— Ещё, Виктор Борисович. По версии Гордона, во время выстрела пистолет был у меня в руке, как он мог оказаться у Боброва? В течение секунды, которая отделяла выстрел от удара по голове?

— После выстрела Вы могли выронить пистолет, в конце концов, Бобров мог просто выхватить его из Вашей руки.

— Но тогда на пистолете, кроме моих отпечатков, должны быть отпечатки пальцев Боброва?

— Кроме Ваших, никаких других отпечатков на пистолете нет.

— Вот! Значит, перед тем, как вложить пистолет в мою руку, его успели протереть! Значит, стрелял не я!

— Всё это так, Сергей Иванович, всё так, только, всё равно, этого мало, слишком мало, чтобы доказать Вашу невиновность. Свидетели нужны. А все свидетели против Вас.