Девочка и пёс

– Не сердись, господин. Умом не богаты, а сердца и на медяшку не будет, – самоуничижено проговорил Ронберг, окончательно впав в отвращение к самому себе. И стянул с головы теплую меховую шапку, словно каялся.

– Так чего же ты хочешь, человек по имени Ронберг? Чтобы я "вышел из города" сам?

Бриод смущенно покашлял, прочищая горло.

– Я понимаю, что твои лапы…, – Ронберг вдруг испугался что такое "животное" название может оскорбить пса и замолк.

– Не действуют, – закончил за него Кит.

– Ну да. И я пришел узнать не согласишься ли ты, господин Шак, чтобы мы…, – он снова закашлялся и смял грубыми заскорузлыми пальцами шапку, – чтобы мы помогли тебе.

Кит с интересом уставился на старого разбойника.

– Как?

– Подняли бы тебя и уложили бы на телегу. Если ты конечно позволишь приблизиться к тебе и прикоснуться. И-и…, – он помахал ладонью, – увезли бы тебя из города. Куда захочешь.

Повисло молчание. Ронберг чувствовал облегчение, так или иначе он сказал всё что намеревался и остальное зависело от адского демона. Кит же с воодушевлением воспринял такой поворот и теперь быстро размышлял как ему поступить. До полного восстановления задних лап оставалось еще около 20 альфа-часов. Если разбойники погрузят его на телегу и повезут в сторону Аканурана, он выиграет время. Не то чтобы оно сейчас имело большое значение, уже не приходилось сомневаться, что судья успеет передать Элен верховному претору и, так или иначе, освобождать девочку придется из дома герцога. Но всё же Киту очень хотелось как можно быстрее оказаться поближе к своей юной хозяйке, по крайне мере в одном с ней городе. Оставался только вопрос с Хишеном. Если принять предложение Ронберга, то Кит не сможет провести "устранение" повелителя Гроанбурга. "Но может оно и к лучшему?", подумал пёс. Он так до сих пор и не пришел к однозначному выводу как ему следует поступить с миваром. И хотя предварительные результаты параллельного мыслительного процесса, посвященного этому вопросу, явно говорили в пользу "устранения", мысль об убийстве человека всё же крайне смущала робота. И он был склонен к тому чтобы поспособствовать обстоятельствам, которые избавят его от необходимости делать это.

– Хорошо, я согласен.

Ронберг воззрился на демонического пса с удивлением. Он никак не ожидал, что всё получится так просто и быстро. С его точки зрения размышления собаки заняли меньше секунды. Он заподозрил неладное.

– Могу ли я быть уверенным что вы, господин Шак, позволив нам приблизиться к тебе, не…, – он пытался подыскать подходящее слово, но не представлял какое тут подходящее. Монстр мог причинить вред людям множеством способов. Ронберг уже не сомневался, что пёс, как и сказочные драконы, способен выдохнуть из себя облако пламени. Он видел это днём и чувствовал обжигающий жар из пасти зверя сейчас. И ему весьма красочно представилось как пёс подпускает к себе разбойников, а затем, с сатанинским хохотом, испепеляет их.

– Разве я не вытерпел достаточно от вас, при этом никому не причинив вреда? Даже вашего славного рыцаря Жору-Мясника я не тронул, а лишь запутал и напугал, дабы он отступился от меня.

Но Ронберга это не слишком убедило. Возможно пёс никого не трогал только потому что не мог двигаться и люди оставались для него вне досягаемости. Он припомнил как пёс кричал его голосом, дурача несчастного Жору, и как Вархо многократно утверждал, что демон, запрятанный в этом "металлическом чудовище", как никто искусен в обмане и лжи. Но что тут сделаешь? Ведь он сам пришел к дьявольскому созданию с этим предложением и значит придется рискнуть. Не требовать же у пса поклясться Святым Крестом или именем божьим, что, когда разбойники будут грузить его на повозку, он никому не сделает дурного. "С другой стороны, может быть это Она", с усмешкой подумал Ронберг. Удача. Ему никогда особо не везло в жизни. Ни в любви, ни с погодой, ни с друзьями-товарищами, ни в деньгах, ни в азартных играх, ни в охоте и даже с рыбалки он вечно возвращался без рыбы. И разные мелкие хвори постоянно досаждали ему казалось с самого детства. И всякие бытовые несуразицы, вроде протекающей крыши, соскочившего с топорища топора, треснувшего горшка с кипящим супом, загнанной в палец иглы или охромевшей лошади с неизменным упорством преследовали его. Но при всём при этом он умудрился выжить в бесчисленных битвах и стычках и дотянуть до такого возраста, который при его ремесле казался почти сказочным. И потому он так до сих пор и не определился считать себя счастливчиком или неудачником. Но что если на старости лет капризная Фортуна решила по-настоящему вознаградить его и на этот раз у него получится всё что он задумал. Одураченное металлическое чудовище позволит спокойно погрузить себя на телегу, он также спокойно отвезет его прямо в жадные руки черных лоя и Делающий Пыль заплатит за драгоценного асива килограммы и килограммы золота. У Ронберга аж потеплело где-то в животе от этой приятной мысли и он решил больше не мучить ни себя ни пса подозрениями.