Девочка из стен

Элиза гадала, что ураган сотворил с ее знакомыми по соседству. Утром она уже выглядывала в окно, чтобы проверить дом мисс Ванды, который благополучно пережил бурю, как, надо полагать, и его все еще отсутствующая, а значит, пребывающая в безопасности хозяйка. Ее расположившееся по ту сторону поля жилище стояло на небольшом возвышении, и вода едва доставала до его кирпичного фундамента. Элиза пожалела, что так и не расспросила Броуди о его доме: двухэтажный он был или одноэтажный, стоял на кирпичах или на сваях. Она надеялась, что он, его тетя и даже дядя, которого Броуди так ненавидел, были в порядке.

Элизе хотелось поговорить с кем-нибудь, обсудить ураган, поделиться, что вчерашняя ночь была похожа на что угодно: на сон, на унесший ее вместе с домом смерч — но только не на реальность. Мир разделился на привычное «до» и фантасмагоричное «после». Элиза не впервые испытывала подобные чувства. Вероятно, это и было взросление. Она скрежетнула зубами. Кто бы смог пройти огонь, воду и бетонные стены, не усомнившись в подлинности этого жестокого мира, столь отличного от того, из детских воспоминаний?

Послеполуденное солнце, отражениями плескаясь в разлившейся по двору воде, снова раскалило влажный воздух. Почему-то Элиза рассудила, что спрятавшаяся за дамбой река должна была теперь сменить направление и стыдливо нести свои воды в обратную сторону. Она встала с постели и по привычке щелкнула выключателем, запускающим потолочный вентилятор. Фокус не удался.

Еще бы. Оно и к лучшему. В доме пахло гниющей сыростью. Искра электричества могла обернуться пожаром.

Элиза немного размялась и потянулась. Видимо, эти пару часов она проспала как убитая — не шелохнувшись. Она подняла руку и понюхала подмышку.

— Фу!

Элиза буквально замариновалась в собственном соку. Теперь еще и простыни ей пропахнут. Интересно, Мейсоны заметят?

— Вот уж вряд ли, — ответила она сама себе.

А если и заметят, то, вероятно, припишут это какому-нибудь еноту, забредшему в дом в поисках убежища и не сумевшему отказать себе в удовольствии провести ночь в теплой постели. А может быть, они подумают на нее. И что с того? Так ли уж страшно, если они узнают? Не будет ли им самим все равно? Их дом был затоплен. Элизе подумалось, что она могла бы даже выйти к ним, приветственно помахать в окно, когда они вернутся. У них были проблемы посерьезнее, чем живущая в стенах дома девочка. По крайней мере, пока.

Единоправная хозяйка

День клонился к вечеру. Рано или поздно насекомые и гады повыползают из приютивших их на время урагана укрытий и заполнят все комнаты ее дома. Очень скоро под потолком закружат комары, бьющиеся о потолок, сорванные наводнением абажуры превратятся в лягушатники для неуемных головастиков, между диванными подушками с комфортом разместятся жабы и змеи. Ее дом все еще сочился сыростью, будто раздувшаяся от воды мокрая губка.

— Но уж лучше так, — решила она. — Оставлю все как есть.

Элиза снова спустилась вниз, в холодную воду, к распределительному щитку в прачечной. Она еще никогда не оказывалась в затопленных домах, зато сталкивалась с ураганами. Электричество обычно включали через день-другой после того, как стихал штормовой ветер. Но этот ураган не был похож на своих предшественников. А вынужденное безделье в пропитавшихся влажной духотой комнатах вдохновляло на размышления о гипотетических опасностях, грозящих ее дому. Элиза старалась рассуждать по-взрослому и поняла, что нельзя пускать электричество по все еще заполненным водой, сырым стенам.

Она еще никогда не открывала щиток сама — только пару раз наблюдала, как отец меняет перегоревшие пробки. Внутрь она тоже не заглядывала, но хорошо помнила, как мрачнело папино лицо, когда он распахивал дверцу и осматривал то, что было за ней. Она представляла множество хитросплетенных проводов и разноцветных лампочек, но, открыв панель, обнаружила всего лишь маленькие черные рычажки. Скучно. Сбоку располагался такой же простой красный переключатель, который, очевидно, и нужно было опустить вниз.

— Ну вот, — довольно кивнула Элиза. Она понятия не имела, насколько необходимы были проделанные ей манипуляции — ожидать восстановления электроэнергии в ближайшую неделю, а то и месяц, было, вероятно, весьма наивно. Но осознание собственной предусмотрительности приятно грело душу. Она чувствовала, что папа гордился бы ей. Неподалеку из-под воды выступал угол отошедшей от стены доски с нарисованным папой деревом — будто протянутая к спасению, скрученная судорогой рука утопающего.

По кухонной кладовке плавали пластиковые бутылки с водой — Элиза почти залпом выпила сразу две и отбросила их в сторону. Мусорное ведро все равно сейчас не справлялось со своими обязанностями. Вода приятно холодила ноги. Элиза наклонилась и плеснула ей в лицо и на волосы. Вода была грязной — она представила, как мама, увидев эту картину, вскинула бы брови, — но остужающее прикосновение влаги к плечам и спине того стоило.

Элиза еще раз прошлась по комнатам своего дома. По ветвям Мирового Древа.