Девочка. Книга третья

На последних жимах Барретт вновь зарычал Хищником, словно давая знать, что он все же живой человек из плоти и крови, и наконец застыл на вытянутых руках, что означало — пора подниматься. Я нехотя покинула эту жесткую, но родную колыбель, а Барретт в очередной раз сделал круг по залу и остановился рядом со стеклянным холодильником.

— Мы закончили, — коротко сказал он и, взяв пару бутылок воды, подошел ко мне.

Протянув мне прохладную, но совсем не холодную воду, он положил руку на мой затылок, и мы направились к выходу.

Чувствуя мышцами его тяжелую горячую ладонь, уже у прозрачных дверей я обернулась на спортзал и, вспоминая, как уютно качалась в стальной колыбели своего Киборга, улыбнулась, желая навсегда запомнить эту спортивную мистерию, в которую меня посвятил мой мужчина.

Глава 17

Как ни странно, но мы повернули не налево, где находился выход в жилую часть дома, а направо — Барретт, так и фиксируя мой затылок ладонью, направлялся в комнату отдыха, где располагались сауна и бурлящий бассейн, куда я так и не решилась окунуться.

Раздев меня до трусиков, Ричард завел меня в жаркую парилку и, оставаясь все в тех же шортах, устроился на верху. Я хотела сесть рядом, но он разместил меня ниже — на среднюю полку прямо перед собой и зажал мой корпус плотным кольцом своих ног.

Я вновь хотела напомнить ему, что после ранения все же лучше не злоупотреблять сауной или хотя бы спуститься ниже, где было прохладнее, но, понимая, что Барретт осознает все последствия и сам знает свое тело лучше, чем я и доктора, не стала ничего говорить.

Мы молчали и принимали эту странную процедуру под названием сауна, но с Ричардом она проходил гораздо интереснее, я бы сказала этот ритуал приобрел смысл и стал завершенным — со всеми участниками таинства. Через некоторое время мой живот и ноги Ричарда покрылись росинками, и внезапно я почувствовала как мои волосы ощутимо потянуло назад. Я слегка повернула голову к Барретту и увидела, как он вытирает ими свои живот и грудь, используя мои длинные пряди в качестве своеобразного полотенца. Считая этот "жест" частью ритуала, окутанного жаром с ароматом хвои, я совсем не возражала — мне нравился запах моего мужчины в моих волосах.

Я вновь вернула взгляд на голень Ричарда и, рассматривая созданный влагой узор на теле моего мужчины, залюбовалась этим рисунком — он был похож на картины пуантилистов: Жоржа Сера или Поля Синьяка, которые в своем творчестве отказались от смешивания красок, предпочитая в манере письма ровные точки вместо традиционных мазков.

Склонив немного голову, я наблюдала, как каждая капля на коже Ричарда росла, меняла форму, становилась объемной цветовой точкой, и в совокупности эти переливающиеся пиксели идеальной правильной формы создавали неповторимый рисунок — рисунок моего мужчины.

Я улыбнулась и, потеревшись головой о бедро Ричарда, тихо произнесла:

— Ты сейчас напоминаешь живое полотно, созданное мозаикой из росы.

На это Барретт ничего не ответил, а я почувствовала, как по моему плечу, где соприкасались наши тела, потекла струйка пота, его ли, моего — непонятно. Впитывая в кожу его мускусный запах, я улыбнулась — было в этом странном ритуале, как и в нашей совместной тренировке, нечто поистине интимное, сродни сексу. Вспомнив, как он сегодня днем выводил узоры на моей щиколотке, я осторожно подняла руку и кончиком пальца убрала капельку влаги с его голени, нарушая тем самым целостность мозаики. Ричард никак не отреагировал, и я, осмелев, продолжила вырисовывать незамысловатые узоры на его крепких мышцах, "смешивая краски" и тем самым меняя оптический эффект. Чувствуя шелковистую поросль волос, я нежно вела пальцем от точки до точки и, собирая росу, вырисовывала живое полотно.

Внезапно мою макушку начали поливать холодной водой — это было приятно и своевременно, так как я уже стала ощущать жар. Перед глазами появилась бутылка воды, и я с жадностью прильнула к горлышку, а утолив жажду, продолжила изучать капельную мозаику на ногах Ричарда. Мое внимание привлекла его ступня — я провела ногтем по подъему и аккуратно спустилась к большому пальцу, полностью его огибая. Форма фаланг и ногтей на ноге была идеально правильной и пропорциональной. Ему можно было бы позировать художникам или скульпторам — получилась бы Ода Мужской красоте, запечатленная на холсте или в мраморе. Я дошла до мизинца, затем устремилась к голени и завершила свое путешествие на колене.

Капельки воды, стекающие с моего лба, щекотали лицо, но мои руки были заняты, поэтому я потерлась скулой о стальное колено своего Киборга. Мне так понравились эти ощущения твердого сустава на мягкой щеке, что я так и застыла, закрывая глаза. Я чувствовала, что жар проникал глубоко в кости и пора бы выходить, но мне так не хотелось завершать очередную мистерию, что я предпочла продолжать таять, зажатая стальными бедрами своего мужчины.

От жара я глубоко вдохнула, и внезапно почувствовала прохладные струи воды на шее и груди.