Девочка. Книга третья

Как брошенный в воду камень создает круги на воде, как неверный шаг в сторону мины создает взрыв, так и наши поступки влекут за собой последствия. И сейчас мои поступки привели меня на мину. Послышался характерный металлический щелчок взрывателя, и мир остановился.

Как иногда одна минута, одно слово, один поступок может круто изменить нашу жизнь. Последствия. Последствия принятых когда-то нами решений как шлейф тянутся за нами, неумолимо настигают нас и… наказывают.

Я застыла на мине, отчетливо осознавая, что как только я сдвинусь с места, произойдет взрыв, рушащий мое счастье, которое я выстраивала кирпичик за кирпичиком, склеивая их своей любовью и терпением. Взрыв, ломающий наш с Ним мир.

Подняв голову, я посмотрела на Барретта, такого родного и чужого одновременно, и тихо соскользнула с мины.

— Я не поеду в Германию. Я еду в больницу к Максу, — уверенно произнесла я и почувствовала, как между нами вырастает воронка от взрыва, создавая пропасть из пустоты.

Барретт молчал, лишь внимательно сканировал меня, свернувшуюся клубком у стены, и не предпринимал никаких шагов. Казалось, его не удивили мои слова. Внезапно он, не торопясь, встал с кресла и, без труда преодолевая вакуумную пропасть между нами, медленно подошел ко мне. Присев на корточки, он протянул руку и уверенно провел пальцем по моей щеке, читая мои глаза и сканируя мою энергетику, как когда-то в нашу первую ночь в Нью-Йорке, когда ласкал меня, сидя в кресле.

И вновь я ощутила то же состояние: я не обвиняла, не выносила приговор и не приводила его в исполнение — мое сердце, так же как и разум, сделало свой собственный выбор: та часть сердца, которая безжизненно крепилась на остове, дала о себе знать — от Его прикосновений я ничего не почувствовала.

Я апатично смотрела на Барретта и понимала, что сейчас перегоревшая лампочка моей души перестала светиться любовью к нему. И я не знала, временная это поломка, или навсегда. Мой взгляд перестал излучать нежность, которую я всегда ему дарила, а моя энергетика стала холодной, как комната, в которой выключили свет и устроили сквозняк. И все, что я могла сейчас делать — апатично смотреть на него, не считая нужным прятать глаза.

Получив ответы, он едва заметно кивнул, будто убеждаясь в своих выводах, и, поднимаясь с корточек, спокойно произнес:

— Можешь уезжать к Максу. Джино будет ждать тебя в гараже. Твои вещи перевезут в твою квартиру завтра.

С этими словами он флегматично развернулся и, не торопясь, направился наверх. Я смотрела, как он спокойно поднимается по лестнице, и понимала — ЧЕРТА ПОДВЕДЕНА. Та часть моего сердца, которая все еще любила Его, тупой болью отдалась в груди, и я закрыла глаза, глотая слезы. То, чего я больше всего боялась, теперь неумолимо настигло меня — Я ТЕРЯЛА ЕГО. И по иронии Бога или Дьявола, я теряла его осознанно, по своему же собственному выбору.

Собиралась я недолго — моих вещей в резиденции было совсем немного — практически всю сумку заняли книги и, оставляя на столе кошелек Шанель с кредитной картой, я посчитала нужным оставить и записку:

"Не надо перевозить вещи. Все свое я забрала."

Единственное, чем мне пришлось воспользоваться по причине холодной погоды, были кашемировое пальто и сапоги, которые я планировала вернуть с Джино.

Выходя из комнаты с багажом и Тигром в переносном домике, в коридоре я увидела Лата — он стоял у лестницы и будто ждал меня.

Я грустно ему улыбнулась и медленно начала подходить к парню, но увидев его лицо, резко остановилась — Он смотрел на меня, как на предателя, и в глазах читалось осуждение моего выбора. Он пришел и ждал меня не для того, чтобы проститься, а для того, чтобы осудить.

Несмотря на этот взгляд, я не сердилась и все же подошла к нему — было еще одно дело, которое я хотела и должна была сделать.

— Лат, могу я тебя попросить кое о чем? — тихо произнесла я, но он не ответил, и по его отстраненному холодному виду я поняла, что он больше не желает исполнять мои поручения.

Я молча опустила сумку и домик с Тигром на пол и, подняв ладони к своему затылку, сняла с шеи цепочку с крестиком мамы.

Взяв руку Лата, я положила в его ладонь самый ценный для меня оберег и тихо произнесла:

— Пусть Его оберегает и хранит Бог.

Он сжал пальцы, тем самым говоря, что он передаст мой прощальный подарок, а я, обняв парня, прошептала ему на ухо "спасибо".

Лат аккуратно спрятал крестик в нагрудный карман льняной рубашки и все с тем же отстраненным видом подхватил мою тяжелую сумку и Тигра.