Девочка. Книга вторая

А вокруг нас волновалось бескрайнее море, уходя далеко за горизонт, и мне в какой-то момент казалось, что мы попали на планету-океан, которая состояла сплошь из темной глубокой воды. То тут, то там неожиданно вздымались небольшие водные барханы, гонимые ветром, и создавалось ощущение, что океан был живым и разговаривал с нами, являя собой некую разумную субстанцию, как в фильме, который я когда-то смотрела. Увидев очередной вздыбившийся бархан-приветствие нашей "Limitless", я тихо произнесла:

— Солярис.

Барретт по обыкновению никак не отреагировал, а я, положив голову ему на плечо, закрыла глаза и попыталась навсегда запечатлеть это состояние в памяти, как кадр на фотопленке. "После победы над пространством остается только Здесь. А после победы над временем — только Сейчас"*.

"Она в настоящем? Можешь считать и так", — тихо пронеслось в моем сознании, и я улыбнулась. Что ждало меня завтра, как всё сложится по возвращению в Сиэтл, я не знала. Здесь и сейчас я наслаждалась настоящим. "Здесь и Сейчас" было абсолютом моего счастья.

* * *

*Цитаты из повести Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан Ливингстон"

БОНУСНАЯ ГЛАВА 42

Мы неслись над поверхностью синей глади, которая уходила за горизонт, и казалось, что она сливается с небом.

Внезапно вдалеке я увидела зеленую точку, а уже через минуту мы приводнились и, ощутимо сбросив скорость, медленно продрейфофали к берегу. Наконец, выехав на белый песок, Барретт резко развернул "Limitless", и она остановилась.

Пока я осматривалась по сторонам, портал в хвостовой части медленно открылся, запуская теплый морской бриз внутрь.

— Куда мы приехали? — рассматривала я пустынный берег с белым песком.

— Один из малайских островов, — информировал он.

Вставая, я уже хотела надеть халат, но Барретт остановил меня отрицательным жестом.

— Я же только в майке и трусиках, — скептически произнесла я и перевела взгляд на Ричарда, который был в одних шортах. Если его можно было принять за туриста, то меня — в одном нижнем белье и майке, причем с мужского плеча, с трудом можно было назвать путешественницей.

— Остров необитаемый, — коротко ответил он.

Я еще раз бросила взгляд на пустынный берег и медленно направилась к выходу, но Барретт, привыкший действовать быстро, настиг меня сзади и, подхватив под мышки, вынес на обдуваемый ветром и прогретый солнцем пляж.

Ноги тут же увязли в белом, похожем на сахарную пудру песке, а глаза ослепило яркое солнце. Чувствуя теплый но сильный бриз в волосах, я убрала их в косу, чтобы ветер их окончательно не растрепал. Как только глаза привыкли к свету, я еще раз осмотрелась — остров оказался совсем небольшим, холмистым и покрытым густой растительностью.

Это был рай, только наш с Ричардом рай. Только безбрежный океан, белый песок и яркое солнце. Только Он и Я.

Ричард вернулся в салон и через пару минут вышел в купальных шортах и кепке военного образца. Он нес крем от солнца и большое черное полотенце через плечо. Щедро плеснув белой субстанции на ладонь, он начал резкими движениями смазывать мои щеки, нос и лоб, будто наносил на меня маскировочную краску. Натянув на меня кепку, которая, определенно, была не по размеру, он бросил:

— Снимай майку.

Я выполнила приказ, и Барретт продолжил ритуал моей "маскировки", нанося штрихи на мою грудь. Крем был прохладный, а Его пальцы жесткими, отчего кожа тут же покрылась мурашками, но мне нравились эти прикосновения — они воспринимались мной, как мужская ласка. Я рассматривала сосредоточенное лицо Ричарда в темных очках, и как только он немного наклонился, чтобы достать до моих бедер, я осторожно, чтобы он не заметил, прикоснулась губами к его макушке. Чувствуя его короткие волосы, горячие от солнца, я нахмурилась и, придерживая кепку, посмотрела вверх — на небе было облачно, дул ветер, что давало ощущение приятной прохлады, но все же сквозь облака проглядывало яркое послеполуденное солнце.

— Ричард, голову напечет, — встревожено произнесла я и потянулась к кепке, чтобы надеть на него.

— Оставь бейсболку в покое, — отрезал он, покрывая мой живот кремом.

— Позволь хотя бы намазать твою спину, — пыталась я защитить своего Мужчину от лучей. — Дуглас так обгорел в первый день на острове. У него вся спина и плечи были ярко-красного цвета. Миссис Хоуп пришлось лечить его всю неделю антиожоговым спреем.

Барретт никак не отреагировал, лишь наклонившись, покрывал мои бедра белой прохладной субстанцией, а я, присмотревшись, увидела такие же разводы на его плечах и лбу. Он молча развернул меня попой и продолжил выписывать штрихи на спине, пояснице и бедрах, а я грустно вздохнула — даже в такие моменты он был самодостаточным и не позволял о нем заботиться.

— Иди окунись, море спокойное, — тихо скомандовал он, и, бросив полотенце и очки на песок, направился к морю. Через полминуты он всплеснул водой и красиво, как и подобает профессиональному пловцу, сверкнул на мгновенье бедрами и ушел на глубину.