Девочка, которая воспарила над Волшебной Страной и раздвоила Луну

– Сентябрь, – сказал юный Суббота. Он поднял ее подбородок так, чтобы смотреть ей в глаза и понимать, что она его слышит. – Слушай меня. Слушай. Ты не можешь меня игнорировать только потому, что боишься того, кем я стану, или того, кем ты станешь, или кем мы вместе станем, или всяких глупостей вроде предопределенности, которая на самом деле всего лишь означает, что у тебя назначены определенные встречи. Но встречи – это ничто! Ты всегда можешь опоздать, потому что обед оказался просто чудесным или ты заблудилась в одной тенистой аллее. И мне никогда не казалось, что это ужасно – жить, зная свое будущее и свое прошлое, подружиться с ними настолько, что можно приглашать их к ужину и дарить им подарки на праздники. Это твое настоящее, с которым тебе придется знакомиться снова и снова. Мне нравится быть маридом, а это все и значит быть маридом. Из-за тебя мне кажется, что это плохо, но это не так. Да, он здесь, потому что всегда был здесь, – но чем дальше ты двигаешься вперед, тем беспокойнее становится вокруг. Океан, Сентябрь, представь себе океан. Его глубину и волны. Штормы, что бушуют в открытом море, кораблекрушения, и пираты, и штили, они все появляются из ниоткуда и уходят в никуда, когда закончат то, за чем приходили. Суббот в нем – как косяков рыбы, они сверкают и роятся, каждый выпрыгивает, переворачивается и ныряет в одиночку, но все вместе они образуют одну форму, и эта форма – я. Косяк желаний и решений, приходов и уходов, клеток и цирков, теней и поцелуев, и мы попадаем туда, куда стремимся, но ни один из нас не может увидеть всю Форму целиком. Ты не можешь бояться этого, просто не можешь, потому что ты такая же, как я.

Сентябрь моргнула.

– Нет, я не такая.

– Да нет же, Сентябрь, как ты не видишь? – Суббота улыбнулся, и улыбка его была похожа на расцветающий синий цветок. – Ты пересекаешь Волшебную Страну вдоль и поперек, сверху донизу. Приходишь и уходишь, исчезаешь и появляешься. Ты пропускаешь годы, которые мы проживаем, а мы пропускаем годы, которые проживаешь ты. Мы никогда не знаем, когда снова тебя увидим и увидим ли вообще! Ты встречаешь нас поврозь, и иногда мы ровесники, иногда я буду старше, а иногда – ты, потому что такова уж история, в которой мы живем. С виду она очень запутанная, но в твоей голове она укладывается вполне логично. Она протекает правильным путем через твое сердце. – Суббота сжал ее руки. – И ты ее видела, видела нашу дочь, стоящую на вершине Мирового Механизма. Ты видела себя в Стране Фотографии, желающей играть в грабителей. Так же, как видят мариды. Ты как я, ты как я, мы одинаковые, ты должна это понять.

Сентябрь привиделось, как красная книжечка разбивается вдребезги, снова и снова, как тысячи фотографий. Она вспомнила, как исчез ее папа и вернулся постаревшим и измученным и как после его возвращения стало казаться, что его не было всего минутку, если не считать того, что на диване под пледом лежит его страдающая копия. Вспомнила, как она вернулась из Волшебной Страны, а в Небраске и часа не прошло. Как Суббота оказался не рыбой, а мальчиком, который умел летать, рассекая воздух, как голубая стрела, мальчиком, который тренировался так усердно, что его выступление стало идеальным.

Внезапно в разговор вступил Сайдерскин, как будто он все это время рассуждал о судьбе вместе с ними. «Про йети я и забыла, – подумала Сентябрь. – Я так внимательно слушала, что забыла про йети».

– Время – это единственная магия, – сказал он. – А мариды плавают во времени, как рыбы в море. Представь себе: если ты поранишься, я наложу повязку, а спустя несколько недель все пройдет, не останется и шрама, это не магия. Но если ты поранишься, а я коснусь раны – и все заживет мгновенно, ты будешь называть меня волшебником. Приготовить обед – не магия, если жаришь, паришь и печешь часами; но если не успеешь глазом моргнуть, как все блюда уже перед тобой на столе, – это заклинание. Если ты упорно работаешь, чтобы добиться чего хочешь, делаешь сбережения, все тщательно планируешь, то ты не удивишься, получив желаемое спустя месяц или год. Но если щелкнуть пальцами и получить все в тот самый момент, как только ты этого пожелала, то каждый чародей захочет с тобой подружиться. Если ты живешь лет сто и видишь, что с тобой происходит секунда за секундой, час за часом, это значит – просто жить. Если начинаешь двигаться быстрее, то ты становишься путешественником во времени. Если перепрыгнуть ход событий собственной жизни и увидеть, что из всего этого выйдет, – это судьба. Но все равно лечение остается лечением, стряпня стряпней, планирование планированием и жизнь жизнью. Все то же самое. Единственная разница – во времени.

Сентябрь пыталась уложить это в голове.