Девочка, которая зажгла солнце

Джек подумал об этом и улыбнулся собственной глупости. «Мне уже восемнадцать, и пора бы порассуждать о собственном будущем: об окончании старшего класса, дальнейшем выборе работы и своем доме, об отношениях и, возможно, переезде из города… А у меня снег на улице пахнет корицей. Пока все обсуждают политиков и экономическое состояние страны, говорят об экологии и глобальных проблемах человечества, Джек Дауни медленно сходит с ума».

Но сложно было отрицать то, что странный запах преследовал парня повсюду; начиная с кухни тетушкиного дома, где брюнету пришлось около пяти минут вглядываться в утреннюю яичницу, чтобы отогнать навязчивые мысли; в течение всего пути до парка, когда будто бы каждый прохожий нес в своей сумке ароматно пахнущую палочку или обильно посыпанный пудрой и этой чертовой корицей крендель или кусок яблочного пирога, и заканчивая последним и самым забавным — ведь и пальцы Джека показались ему вдруг съедобными, с соответствующим сладким вкусом и запахом. Дауни пришлось крепко сжать кулаки и пару раз даже задержать дыхание, пока ноги сами несли его к светящейся желтыми огнями вывеске, которая гласила, что «ТОЛЬКО ЗДЕСЬ МОЖНО КУПИТЬ САМЫЕ ЛУЧШИЕ ВО ВСЕЙ АМЕРИКЕ ПОНЧИКИ ВСЕГО ЗА ДВА ДОЛЛАРА», а чуть ниже было выведено белым короткое продолжение: «КОФЕ И ГОРЯЧИЕ НАПИТКИ ЗА 50 ЦЕНТОВ, С РОЖДЕСТВОМ, БОСТОН!»

Парень не раз был в этом самом месте и знал поименно почти весь обслуживающий персонал (только если не приходили новые люди и не сменяли по пятницам привычные ему лица). В самый первый день приезда юного Дауни в Бостон, Шарлотта уговорила его пойти в «посмотри, какое чудное!» кафе, которое голодные и уставшие путешественники приметили, стоя на одном из перекрестков.

— Но я не хочу есть, мам… — протянул недовольно мальчик, рисуя пальцем по сухому стеклу и корча грустную рожицу проходящим мимо автомобиля людям. Те только приветливо улыбались и коротко махали свободными руками. — Мы могли бы вернуться домой и попросить мисс Харингтон приготовить наши любимые блинчики с шоколадны молоком… Или ты сама сделала бы вкусный суп из индейки, а я натирал бы на терке сыр и дулся, потому что ты всегда делаешь это лучше, а я очень боюсь задеть острые края пальцами и порезаться. Мы умрем здесь от голода, потому что тут все чужое и ужасное!

В ответ на начинающуюся жалобную истерику сына женщина в легком хлопковом платье, чуть придерживающая руль тонкими руками, лучисто улыбнулась и убрала с лица выбившуюся из незамысловатой прически прядь блестящих волос. Она провела за рулем более шести часов без единой, даже самой короткой, остановки, и все что угодно отдала бы сейчас за тишину, стакан холодного лимонада и жирный сэндвич с тунцом, который бы наверняка не повредил прекрасной фигуре миссис Дауни — выехав с автозаправки около пяти утра, они прибыли в Бостон только к полудню, и обоих гадкой пленкой покрыл соленый пот и пыль знойной автотрассы.

— Глупости, Джеки. Давай так, — внезапно предложила она, глазами уже выискивая свободное место для парковки, — если тебе что-нибудь понравится из меню, и ты съешь заказанное тобой блюдо, то… вечером я обещаю приготовить суп в нашем новом доме, такой, как ты любишь, с плавлеными кусочками тертого сыра, идет? Но сейчас пообещай быть самым веселым и замечательным сыном, который понимает, что мама тоже очень устала.