Девочка, которая ждет

Сказав это, я скосил глаза на Иолу, и она согласно закивала. Борис раздраженно вскочил на ноги и начал нарезать круги по пещере, похоже, нервишки у него здорово сдали:

– Раньше нужно было торопиться, а теперь уже нет смысла. Там жилой дом, в подвале днем могут работы проводиться, или котика кто станет искать. До ночи вы нормально отдохнете и посмотрите кое-какие карты, книги… Да, как у вас с языками?

Иола подняла пятерню с растопыренными пальцами.

– Общий, а также языки флэммов, тубаботов, биордов и морголов. Остальные – базовый разговорный уровень.

– Ого! – изумился я. – У морголов есть язык?

– Как и у всех разумных существ, к твоему сведению, – холодно отозвалась Иоланта. – А морголы – хранители древней мудрости.

– Да, я тоже читала об этом, – чуточку оживилась Бридж, до этого безучастно сидевшая на парте. – У них особый способ получения информации, благодаря ему они под водой прекрасно осведомлены, что происходит в Нижнем мире. Общаются при помощи пузырьков воздуха, вроде как азбукой Морзе.

– А как у тебя с языками, Алеша? – спросила меня Милена.

Я пожал плечами:

– Никак. Но какая разница, если Иола уже все их знает?

– Неправильная у тебя установка. А вдруг что-то случится, и вам придется действовать поодиночке? Так что давай-ка, друг, к вечеру разберись хотя бы с общим, лады? – Борис явно старался не давить на меня, но у него не слишком хорошо получалось. – Все, расходимся.

Борька протянул руку своей половинке, и они исчезли за дверью. Наверное, им хотелось побыть вдвоем, хоть немного прийти в себя после случившегося. А я поскорее подошел к Бридж, пока и она не сбежала.

– Слушай, ты знаешь, где Тася? Девочка с готовностью кивнула:

– Да, мы с Миленой проводили ее до дома, она волновалась за родителей и брата…

– Она знает?

Бридж низко опустила голову:

– Да, она ведь была здесь, когда Боря принес Хонг.

– Ясно.

Мы помолчали немного.

– Хочешь, помогу тебе с общим языком? – вдруг встрепенулась девочка. – Два часа позанимаемся сейчас, и потом еще часок вечером? Думаю, будет достаточно для поддержания беседы.

– Да, конечно, давай.

Мы перебазировались в соседний класс языкознания, где книжный шкаф и навесные полки ломились от пособий и словарей языков Древних, и прозанимались, наверное, около часа. Поначалу я в самом деле думал, что смогу отвлечься от убийственных мыслей заодно с приобретением нужного навыка, а компания Бриджит на меня всегда хорошо влияла. Вот только не мог я сосредоточиться на фразах, которые она произносила на напевном и немного гортанном языке, наверное, глупо было и надеяться. Все равно все мысли были о том, что случилось сегодня в лесу и что теперь будет с Васильевым. Я не выдержал и перебил Бридж:

– Слушай, а что вообще происходит с Расколотыми? Я имею в виду, они могут потом когда-нибудь вернуться к нормальной жизни? И те ребята, которых мы вытащили на поверхность из Черных Пещер, Диана и Филипп – как они?

Бридж глянула на меня коротко, со вздохом отвела глаза, пожала узкими плечами:

– Ну, они восстанавливаются понемногу. Я каждый день звоню их врачам: они могут уже есть самостоятельно, встают на ноги.

– Но полностью нормальными им больше не стать? – настаивал я.

– По-разному, Алеша. Бывают люди очень сильные, и они как-то справляются. Как Игорь Печерский, к примеру.

– Ни фига подобного! – возмутился я. – Он не справился, а привязал к себе, гад, мою сестру!

– Да, но чтобы проделать это, ему пришлось прочитать сотни древних книг, найти ингредиенты, составить нужные растворы. А некоторые так и не могут до конца жизни выйти из глубочайшей апатии, просто сидят и смотрят в одну точку.

Я немного поразмышлял об этом: интересно, Димка сильный? По каким признакам об этом вообще можно судить? Бридж терпеливо ждала, не вернусь ли я к уроку, но у меня рождались все новые вопросы:

– А что насчет тех Расколотых, когда в паре оба живы? Разве они не могут потом заново как-то сблизиться друг с дружкой? Что им мешает, а?

– Я не знаю, – покачала головой девочка. – Какой-то психологический механизм, наверное. Они ведь все помнят, все прежние чувства, эмоции, – а при встрече испытывают только пустоту, горечь и душевную боль. Расколотых из Пещер Соболь даже специально поместил в разные клиники, чтобы они не пересекались.

– Значит, когда кто-то из пары погибает – это даже легче, так? Его хоть можно оплакать…

– Может быть… – начала Бридж и вдруг насторожилась. Я тоже услышал далекий, звенящий от волнения голос Милены, которая о чем-то спрашивала невидимого собеседника.

– Пойдем, похоже, там новый аврал, – сказал я, внутренне уже готовый к любому сюрпризу.

Милену мы отыскали в жилом коридоре, на пороге Димкиной комнаты. Там уже была Иола, а пару мгновений спустя со стороны поляны возник Борис.

– Из верхнего барака исчезли его вещи и телефон. Вероятно, Димка ушел сразу после того, как все разошлись и освободили путь к люку. Надул он нас с сонным напитком, – на одном дыхании сообщил он.

Милена ошарашенно распахнула глаза:

– Он ведь еще на половине лестницы висел бы, разве нет?