Девочка, которую нельзя. Книга 3

Дом действительно оказался уютным, несмотря на два этажа и немалую площадь. Дизайнерский интерьер, порядок, прикольные штучки, вроде фарфоровых статуэток на полках.

– Это из Парижа, – заметив, что я разглядываю фигурку женщины с корзиной цветов и легкомысленным шарфиком на шее прокомментировал Роман.

– Ты бывал в Париже?

– Да, конечно. Одно из моих первых путешествий. Наверное, все начинают с классики – Париж, Рим, Венеция. Ты бывала?

– Нет.

– Непорядок. Надо исправить.

«Зато я бывала в глухой тайге и слышала, как сопит под окном настоящий медведь…» Нахмурилась, отгоняя непрошенные образы.

– А на Карибах бывал?

– Да. Но такое себе, ничего особенного, если честно. А может, просто компания неподходящая подобралась. Смотри, это Зубная фея из Барселоны, – чуть подавшись вперёд и будто бы невзначай опуская руку на мою талию, взял он с верхней полки фигурку. – Она антикварная, но ты можешь потрогать. Зубную фею, кстати, придумал испанский писатель Луис Колома. Знала?

– Нет, – вежливо потеребив статуэтку, я вернула её на место и выскользнула из зоны контакта. Остановилась у окна, за которым открывался вид на одетый в осеннее золото сад.

– Ландшафтники постарались, сам бы я такое никогда не придумал. – Роман снова оказался за моей спиной, я машинально полуобернулась, встретилась с ним взглядом, и тут же, вспыхнув, снова уставилась в окно. – Нравится?

Его ладони аккуратно накрыли мои плечи, я напряжённо замерла, но всё же выдавила улыбку:

– Зимой, наверное, тоже красиво?

– Ещё как! Правда, я никогда не вешаю новогоднюю иллюминацию, мне одному это как-то без надобности, но… в этом году, думаю, украсим?

Конечно, я уловила это ненавязчиво подчёркнутое множественное число. Стало как-то непонятно тревожно но, в то же время, приятно. Он говорил о нас. В его планах на будущее была я.

– А вон там, смотри, – склонившись вдруг, Роман приобнял меня чуть смелее и указал куда-то вбок: – Видишь две берёзы, а за ними альпийская горка? Её можно убрать, и получится отличное место для детского городка. Рядом поставить беседку с электричеством и москитными сетками – и можно летом хоть весь день проводить на воздухе. И тебе хорошо, и… – микроскопическая пауза, и его ладони всё-таки осторожно скользнули на мой живот, – и малышу полезно.

Сердце сбилось с ритма – значит, в его планах не только я! И это его МЫ – это про нас втроём. И вообще всё это очень похоже на сказку. На красивый финал непростой истории. Финал с большим уютным домом в новогодних фонариках, запахом свежеиспечённого кекса и мандаринов. Но главное – с заботливым мужчиной и улыбчивым карапузом на руках счастливой, умиротворённой простым семейным счастьем женщины. Это ли не мечта?

Закрыла глаза унимая пульс, стараясь дышать ровно и не поднимать напряжённые плечи. И Роман, словно считав молчаливое согласие, осмелел ещё, прикасаясь плотнее и чувственнее.

– Хх! – захлебнулся вдруг восторженным шёпотом, – он пихнулся! Пихнулся! И ещё! Ну-ка, – рука чуть сместилась, улавливая новые шевеления, – ну-ка, где ты там? Э-эй, держи пять, карапуз!

И я не выдержала. Резко развернулась, спасая живот от прикосновения. Нельзя! Никому нельзя! Только мне и… И… В горле раздулся ком, в носу засвербело. А Роман, снова поняв по-своему, опустил ладонь на мою щёку, шаря глазами по лицу, заправил за ухо прядь.

– Я тоже волнуюсь, Слав. До сих пор иногда кажется, что сплю – настолько невероятно, что встретил тебя… И… – замялся, подбирая слова. – И… – Но слова, видимо, не шли, поэтому он улыбнулся слегка сконфуженно и просто потянулся с поцелуем.

У меня звёзды перед глазами полетели, и удушливым круговоротом зазвенело в голове, когда губ осторожно коснулись губы! А в груди, из самых наболевших недр, вырвалось вдруг такое… горькое!

– Нет! Нет-нет-нет, Ром, нет… – замотала я головой, испуганно пятясь, упираясь спиной в подоконник. Роман непонимающе замер. – Я не могу, Ром… Прости. Прости, я не могу!

Выскользнула из объятий, и к выходу. Роман следом.

– Слав, что? Что не так, Слав?

Пытался меня удержать, но я вырывала локоть, и, плотнее запахивая на груди пальто, едва ли не бежала куда-то вперёд, в дымку собственных слёз.

– Ну куда, ты? Давай довезу хотя бы! – крикнул уже вслед Роман. – Слав!

Всю дорогу до дома я то ревела, то успокаивалась, то начинала дико раскаиваться, что повела себя как дура, а то наоборот, ёжилась, пытаясь избавиться от ощущения чужих ладоней на животе.

Кто кроме Игната имеет право его касаться? Кто смеет говорить с малышом? Кто смеет говорить про нас МЫ и строить планы на НАШЕ будущее?!

Господи, как же я устала ждать, но как мне нужен именно ОН, и никто другой! И как это глупо, но из самого сердца – не просто простить его предательство, а словно бы так в него и не поверить! И вот, факты – одно, а в ушах другое – хриплым, словно на грани отчаяния шепотом: «Просто верь мне, Слав! Чтобы ни случилось – верь!»