Девочка, которую нельзя

Народу здесь было значительно меньше, чем наверху, но всё равно людно. Никогда раньше в казино не бывала, только в кино видела, и теперь исподтишка пялилась на происходящее, но при этом помнила и наставления Гордеева: не таращиться, постараться сойти за свою.

Коломоец тут же попал в поджидающую его за столом с фишками компанию мужчин. У тамошней крупье были такие арбузища в непростительно глубоком декольте форменого платья, что я со своим адским пушапом почувствовала себя едва ли не молью на её фоне. Ну и отлично. Можно расслабиться.

Часа через полтора Коломоец пересел за другой стол, а я окончательно утомилась «развлекаться» Стало скучно. Просто стоять за спинами играющих и невольно подсчитывать суммы, которые кочуют из кучки в кучку, из столбика в столбик — такое себе удовольствие. Особенно, когда понимаешь, что четвертинки некоторых из этих фишек хватило бы чтобы раз и навсегда закрыть все наши с Веркой проблемы, и ещё и на первое время безбедной жизни осталось бы.

Ещё через час Коломоец опять поменял стол. Градус всеобщего азарта в зале повышался. Появился джазбенд и полуголая танцовщица. Они играли что-то фоновое, а девушка двигалась — пластично и очень эротично.

Я поглазела на неё и снова соскучилась. Поползла взглядом по лицам гостей, отыскивая Гордеева. Он с самого начала обосновался в отдельном углу, среди себе подобных людей в чёрном. Этакая секьюрити-зона, словно подчёркивающая, что здесь и сейчас, когда все обезоружены на входе, они не больше, чем простая обслуга в режиме ожидания, и их дело — не отсвечивать.

Гордеев был там. Со стаканом сока в руке, он свободно развалился в кожаном кресле и, чуть склонив голову к плечу, с нескрываемым интересом пялился на танцовщицу. Так, словно кроме микроскопических труселей под её полупрозрачным платьем и откровенно просвечивающихся сосков шикарной груди нет и не может быть в этом зале ничего важнее. Он даже периодически облизывал нижнюю губу! А я, сиротливо стоя в уголке, смотрела на его реакцию на эту бабу… и меня накрывало. До нестерпимого желания послать всё к чёрту. Содрать с ушей тяжеленные серьги, скинуть дурацкие туфли и сбежать, пока шефы развлекаются. И ладно ещё Коломоец — он мега-босс и имеет право делать что захочет, но Гордеев-то?! Даже в носу защипало от какой-то дурацкой, но неожиданно острой обиды.

— Добрый вечер…

Я не сразу поняла, что это мне. И только когда по плечу что-то поползло, резко обернулась.

Ему было лет около шестидесяти, но, что называется, «хорошо сохранился»: идеально ровные, белоснежные вставные зубы, аккуратная фигурная бородка. Вместо галстука — аристократичный узел шёлкового платка, подколотый золотой булавкой, с восхитительно играющим гранями камнем размером с фасолину. Поймав мой взгляд, мужчина улыбнулся и продолжил вести по моему плечу тыльной стороной ладони.

— Скучаете?

— Аха… — нервно улыбнулась я, будто невзначай ускользая от прикосновения. — Нет, что вы, здесь очень интересно.

— А мне, если честно, скучно. Много шума из ничего. Азарт выигрыша, это конечно хорошо, но приз… Всего лишь условная победа над условным соперником и деньги. Слишком банально. И мало кто в этом зале способен увидеть настоящий, сто́ящий и внимания, и азарта приз… — Многозначительная пауза, взгляд глаза в глаза.

Я поняла. И несмотря на то, что комплимент получился зачётный, мне стало жутко неловко. А мужчина шевельнул пальцем, и в его руке появился вдруг высокий фужер.

— Вы позволите поухаживать за вами? Дом Периньён Оэнотекь девяносто пятого года. Тонкий вкус минералов земель провинции Шампань и цитрусовый шлейф подвяленого Шардоне — именно то, что сумеет развеять одиночество одной прекрасной юной особы…

Пока он говорил, официант, красиво показав мне этикетку на бутылке, наполнил фужер шампанским.

— Спасибо, но я… — испуганно замялась я. — Я не пью. Извините.

Мужчина так и замер, с протянутым фужером. Довольно дурацкая ситуация.

— Впервые в казино? — отставив бокал на разнос, попытался он разрядить неловкость.

А я снова улыбалась, как дурочка, и не знала, что ответить. Чёрт тебя подери, Гордеев! Когда ты действительно нужен, ты… Бросила мимолётный взгляд туда, где он пускает слюни на танцовщицу и чуть не вздрогнула от неожиданности — Гордеев стоял шагах в пятнадцати от нас и… знаками велел мне выпить! Я сделала страшные глаза: «Я не хочу!» Он нахмурился: «Пей, я сказал!»

— А знаете, — идиотски улыбнулась я, — я передумала.

— Да вы затейница, моя незнакомка! — снисходительно улыбнулся незнакомец и снова подал мне фужер.

— А вы? Я же не буду пить одна?

Он рассмеялся.

— Вы так очаровательны, что я не могу вам отказать… Хотя и скажу по секрету, что Дом Периньён не нуждается в собутыльниках.

— Ваше здоровье, — неловко качнула я фужером и отпила. Шампанское оказалось кислющим, аж за ухом защемило, но я мужественно отпила половину. — Очень вкусно!

— Я знал, что вам понравится. — Он протянул руку: — Антуан Садальский, будем знакомы.